Брак и его альтернативы. Позитивная психология семейных отношений - [35]

Заключение

Когда эта книга была в печати, я получил неожиданное письмо от Роя, которое показывает более ясно, чем все, что я мог бы сказать, что если процесс изменений начался в отдельном человеке или в браке, он стремится продолжаться во многих направлениях. Вот основная тема его письма.

«Дорогой Карл!

В некотором смысле я предпочел бы писать тебе о себе и о нашем браке именно сейчас, а не год назад. Это для меня было временем большого самопознания... Я стал более уверенным в себе и стал меньше бояться. Прежде всего я обнаружил, что никогда не доверял своему собственному разуму и не верил в свои способности. У меня не хватало разнообразия жизненного опыта, чтобы мыслить глубже. Недавно я впервые убедился, что могу сесть и в течение недели думать и записывать, а мои мысли при этом становятся точнее, менее поверхностными и более связанными с опытом.

Отчасти эта смелость происходит от большей уверенности в себе. Но отчасти и от доверия к тому, что говоришь, поскольку это проверено на собственном опыте.

Мы с Сильвией могли бы написать сейчас больше, поскольку наша жизнь изменялась и развивалась. Мы не замедлили своего личностного развития, но мы больше по-настоящему доверяем друг другу. Наша сексуальная жизнь стала устойчивой в том смысле, что мы оба теперь постоянно ею удовлетворены и у нас есть о чем вспомнить и чего ожидать впереди. Кроме того, нам в значительной степени удалось «отключить» наши ожидания и представления друг о друге от моделей, привнесенных из родительских семей, поэтому мы стали более способны взаимодействовать друг с другом в настоящем.

Избавившись от разрушительной перегрузки родительскими оценками, мы научились бороться за нашу общность и самостоятельность.

Кажется, что моя жизнь — это непрерывный рост, начиная от тревоги о том, что другие обо мне подумают, до ощущения уверенности и благополучия. Это и есть развитие!

Рой ».

Глава 4. И брак тогда

Эта глава будет очень краткой. Цель ее отлична от других глав этой книги. Я рассматриваю ее как интерлюдию, но некоторым из вас она может показаться прерыванием темы. Если вас это тревожит или беспокоит, вы можете пропустить ее без потери какого-либо представления о современных браках. Но я бы хотел объяснить, почему я написал это. Я обнаружил, что я (как полагаю, и большинство из вас) воспринимаю настоящее так, как будто оно длится веками, в том виде, в каком оно есть. Хотя умом мы понимаем, что происходит много изменений, но где-то в глубине чувствуем — почти во всех сферах жизни,— как будто все таким образом и происходит всегда. Нужен случайный толчок, помогающий нам понять, Что это не так. Итак, моя цель в этом небольшом отступлении — рассмотреть брак в некоторой исторической перспективе, увидеть, что изменения происходят не только сегодня, но и являются частью истории. Я приведу три небольших примера изменений: один из расовой политики, один из законодательства о браке и один из истории семьи. Затем я бы хотел несколько подробнее обрисовать брак не таким, каким он был столетия назад в каком-то отдаленном месте, а несколько десятилетий назад у наших южных соседей, в Мексике. Возможно, эти несколько конкретных примеров послужат цели намного лучше, чем широкий обзор всех стран мира, скучный в своей абстрактности. В 1934 году президент Франклин Рузвельт благосклонно отнесся к закону об отмене линчевания, который предлагался в конгрессе. Общественность была потрясена двадцатью восемью случаями линчевания (из них двадцать четыре с чернокожими) в 1933 году. его жена Элеонора упорно склоняла его поддержать этот закон, который бы дал по крайней мере примитивные и частичные элементы правосудия для черных. Но президент отказался, потому что он был уверен, что это будет означать уничтожение многих законопроектов, в которых он нуждался, чтобы поставить экономику на ноги. Таким образом, без его поддержки закон даже никогда не выносился на голосование, и линчевание толпы все еще могло продолжаться без какого-либо вмешательства федеральных сил (Lash, 1971, р.515 ff.). В 1972 году, хотя все еще оставалось много дискриминации и несправедливости, восемьсот чернокожих представителей власти были избраны в южных штатах, и множество округов имели администрацию, где чернокожие были представлены в большинстве. Там есть черные шерифы и много чернокожих должностных лиц в юриспруденции. До совершенства еще далеко, но изменения, произошедшие менее чем за пятьдесят лет, почти невероятны. Или позвольте мне привести другой пример, более близкий к интересующей нас теме брака. Для повышения рождаемости в Коннектикуте всем было запрещено законом использование противозачаточных средств. Это относилось даже к супружеским парам, вступавшим в брак втайне от своей семьи (этот закон все же редко применялся на практике). Закон был в силе до 1965 года. Через несколько лет федеральное правительство, напротив, выделило около сотни миллионов долларов на поддержку семейного планирования, контрацепции и исследований в этих областях. Во многих штатах легально предоставляется информация о противозачаточных средствах для несовершеннолетних девушек без родительского согласия на это. Такая акция на правительственном уровне игнорирует даже призывы Папы Римского, хотя и соответствует пожеланиям большинства католиков. Таким образом, большие перемены произошли в течение десятилетия, а не столетий. Или позвольте мне коснуться вопроса, который непосредственно относится к нашей теме. Большинство людей считают устройство нуклеарной семьи (отец, мать и их дети) основой всей цивилизации, продолжающей свое существование с начала истории. Нет ничего более далекого от истины. Нуклеарная семья утвердилась не более чем пятьдесят или шестьдесят лет тому назад из-за усиления мобильности населения. До этого родственники, соседи, клан, этническая группа также были вовлечены в заботу и поддержку ребенка, как его мама и папа. Нуклеарная семья очень недавнее образование, которое становится все менее и менее эффективным. Она появилась в условиях, которые не были запланированы, и разрушается при столь же незапланированных обстоятельствах, и все это за период меньше чем столетие. А теперь давайте посмотрим на другой кусочек истории. Позвольте описать брак в Тепоцлане в 1940 году. Почему я выбрал мексиканскую деревню с труднопроизносимым названием? Потому что она была тщательно изучена известными этнографами, и их данные вполне заслуживают доверия. Роберт Редфилд, антрополог из Чикагского университета, жил и работал в Тепоцлане в течение 1926 — 1927 годов. Оскар Льюис из Иллинойского университета долго изучал мексиканскую культуру и тоже исследовал жизнь этой деревни в 1943 — 1948 годах, а потом в 195б — 1957 годах, проведя там в общей сложности почти три года. Описание жизни в Тепоцлане характерно для типичной мексиканской деревни. Описание, которое я даю, в основном относится к периоду 40-х годов. Хотя я могу засвидетельствовать, будучи в Тепоцлане дважды в качестве гостя, что изменения, которые можно заметить, например, рынка, улиц, домов, небольшие и медленно приходят. Я попытаюсь описать брак так, чтобы вы могли представить себя в этой ситуации и попытаться почувствовать реакции людей, мужчин и женщин, так отличных от тех, каких вы видите вокруг себя сегодня или встретите в этой книге. Мы начнем с брака, в который вы вступили, будучи девочкой, между пятнадцатью и семнадцатью, а ваш муж был на пару лет старше. Ухаживание было очень тайным, часто при помощи писем, спрятанных в тайниках или переданных посредником. Хотя предполагалась подготовленная церемония сватовства, очень вероятно, что вы убежали с женихом, жили вместе и надеялись, что, если оба клана родителей вас простят, вы обручитесь в церкви. Когда вы были девочкой, ваша мама ничего не рассказывала вам о менструации, сексуальных отношениях и беременности. Она была уверена, что вы должны быть полностью невинны все детство. Даже информация от друзей и соучеников (если вам повезло пойти в школу) была достаточно скудной. Будучи молодой женой, вы придерживались взглядов вашего супруга, были пассивны и покорны и подчинялись его сексуальным требованиям. Вы старались не показывать любовь, нежность и вообще скрывали какие-либо чувства. Вы были не любящей и теплой, а уступчивой и покорной власти вашего мужа. Как и другие женщины деревни, вы называли любовные ухаживания «мужским домогательством». Вы старались хорошо вести дом, используя все навыки, которые вы освоили за годы совместной работы по хозяйству с матерью. Вы заботились о детях, ходили на базар или посылали подругу, если боялись, что ваш муж мог заподозрить что-то неладное. Вы спрашивали у мужа разрешения, перед тем как сделать что-либо важное. Хотя большая часть семейного дохода была от земледелия (урожаев), если появлялись еще какие-то деньги, вы старались сохранить их для мужа и отдать ему, когда он отправлялся в кантину (распивочную) или куда-нибудь еще. Выходя замуж, вы расстались со всеми своими подругами, так как, возможно, они могли бы на вас плохо повлиять. Если же вам особенно не повезло, вы жили в доме своего мужа, где сначала становились прислугой своей свекрови. Она освобождалась от многих своих обязанностей, и вы вынуждены были подчиниться и взять их на себя, пока она радуется, став «менеджером». Если вы были юношей, то женились, когда вам было около восемнадцати. У вас были какие-то временные связи до женитьбы. И вы, скорее всего, собирались их продолжить и после брака. На самом деле это рассматривалось как подтверждение вашей мужественности. Вы ожидали, что ваша жена не только проигнорирует такое поведение, но даже не проявит любопытства или ревности по этому поводу. Поскольку ваше обучение до этого момента состояло в том, чтобы подчиняться, слушаться и учиться у своего отца полевым работам, вы часто в душе были неуверенны в роли полноправного хозяина, которую вы собирались освоить. Предполагалось, что вы будете кормить свою семью, но вместе с тем вы были ответственны за правильное поведение вашей жены и детей. Ответственность была для вас ужасным испытанием, так как вы никогда не несли такое бремя прежде. Поэтому иногда вам приходилось выпить как следует в кантине, прежде чем вы могли поколотить свою же-ну за какой-то реальный или предполагаемый проступок или ошибку. В сексуальных отношениях вы старались не пробуждать чувственность своей жены, так как любое пробуждение сексуальности могло привести ее к неверности. Если она казалась страстной или сексуально активной, вы заключали, что женились на девушке, которая спятила, сумасшедшая, и это большое несчастье. В любом случае вы пытались сделать ее беременной как можно быстрее, чтобы избежать ее неверности. Некоторые сексуадьные игры или ухаживающее поведение сохранялись вами для женщин, которых вы хотели обольстить. С течением времени жизнь в такой семье превращалась в рутину. Муж рано уходил на работу в поле и редко возвращался до сумерек. Он избегал интимности со своей женой и детьми, сохраняя отчужденность для того, чтобы к нему относились как к главе семьи. Он ожидал уважения, подчинения и обслуживания. Только по случаю, немного выпив и будучи «не в себе», он мог обнять своих детей или показать свою любовь и приласкать их. Забавно, что он был так отдален от людей, которых он должен был контролировать, что, часто не зная того, давал им свободу, которой теоретически у них не было. Они могли и делали многие вещи за его спиной. Если же это обнаруживалось, то жена покрывалась позором. Предполагалось, что жена должна подчиняться своему мужу и учить детей быть покорными его желаниям. Еще она часто должна была заступаться за них, чтобы они избежали слишком сильного наказания. Она становилась своего рода посредником. Это нередко приводило мужа в ярость. Поскольку его ощущение безопасности было связано с поддержанием авторитарной роли, он часто пытался заставить всю семью трепетать перед ним, бояться его ярости и побоев. В такой атмосфере дети воспитывались по возможности скромными, послушными, покорными на всем протяжении жизни под родительским кровом. Часто их сильно наказывали, особенно в возрасте между пятью и двенадцатью годами. Бывало и так, что ими управляли с помощью страшных историй про существ, которые приходят по ночам и едят плохих детей. Когда дети становились чуть постарше, они чувствовали себя полезными в семье. Мальчик помогал своему отцу ежедневно в поле, и отец заботливо обучал его всем необходимым навыкам и умениям. Но их отношения все еще были такими, в которых отец удерживал руководство и уважаемую роль. Дома мать и дочь становились ближе, по мере того как они разделяли между собой все домашние обязанности. Но их близость не влияла на соблюдение напускных приличий, которые сохранялись. Никакие сексуальные вопросы не обсуждались. Это было полностью запретной темой. Крестные родители и родственники отчасти смягчали этот суровый семейный образ жизни. Хотя в основном они общались с родителями, но также могли помочь и детям чувствовать себя более защищенными. Впрочем, связи с родственниками особо не культивировались. Как можно было ожидать, в такой жесткой системе было много исключений. Жены и мужья создавали такое партнерство, которое все-таки учитывало особенности каждого в отдельности. Во многих семьях достигался своего рода компромисс, чтобы избежать непрерывного конфликта. Они находили некоторый серединный путь. Муж не отступал ни на йоту от своей традиционной власти, но фактически избегал давления. Его жена никогда не подвергала сомнению его абсолютный авторитет, но между тем находила множество путей быть независимой от него. И конечно, дети находили много способов не слушаться взрослых так, чтобы это было незаметно. Ч'ак, без особых трудностей, мы можем представить некоторые семьи, которые нашли разумное решение и жили более-менее сносно. Общительные? Совсем нет! Ложь и обман становились совершенно необходимой частью жизни, если кто-то хотел сохранить хоть остаток индивидуальности. Счастливые? Я предполагаю, что даже мечтать об этом было уже слишком много в такой семье, это могла себе позволить разве что мать с новорожденным младенцем или это могло быть по случаю праздника. Счастье или что-то подобное оставлялось до больших фиест, праздников, веселых, бунтующих, с изрядной выпивкой, на которые собиралась вся деревня, где было странное соединение древних танцев ацтеков и языческих танцев, фейерверков и представлений с вкраплением христианских элементов. Это бьиа отдушина для смеха и шутки в жизни, даже если все заканчивалось похмельем, растратой семейных денег и язвительными упреками родственников по поводу поведения во время фиесты.