BrainStorm: Ты не один. От песочницы до стадиона - [35]

Когда Ренарс, Мэджик, Каспарс и Марис разводят руками со словами: «Мы не знаем, как ответить на всю эту огромную любовь людей», самое время им напомнить, что это они сами, взяв первые аккорды на сцене, признались когда-то в любви. А всё то, что на протяжении тридцати лет делают их поклонники, не что иное как попытка ответить: «Мы вас тоже».

Марис Михельсонс:

Любовь – это точечные ощущения счастья. Хотя бы маленького и очень короткого, но очень яркого и горячего. Любовь всегда вокруг нас, это нечто необъяснимое, неосязаемое, иногда едва заметное. Простые маленькие искорки, которые возникают ежеминутно между людьми. Мы часто ждём чего-то огромного, что однажды придёт и накроет нас с головой, а божественный план в том, чтобы любовь просто случалась в ежедневных маленьких деталях. Присмотритесь – она складывается из тысячи моментов. Каждый раз, когда ты чувствуешь себя хорошо рядом с кем-то, когда есть чувство спокойствия и особенной радости – это любовь.

Первый раз я влюбился в детском саду. Это была наша воспитательница, её звали Дайга. Должно быть, она была тогда очень молодая, я помню её совсем юной девушкой, хоть и был сам малышом – тогда все кажутся тётями. Дайга приносила нам в группу свой кассетный радиомагнитофон «Рига», он был прекрасный, как будто из будущего, и ставила нам песни, особенно я запомнил одну… Дело в том, что Раймонд Паулс в то время писал песни, которые исполняли звёзды советской эстрады на русском языке, но все они существовали и на латышском. Году в 1981-м самой популярной в Латвии песней была та самая, которую в России знают как «Миллион алых роз». На латышском это совершенно другая история! Она про маленькую девочку, которая в трудную минуту подбегает к маме, прячется под её фартук, а мама ей поёт: «Подарила Мариня девочке жизнь, забыла только дать ей счастья». Мариня, Мара – это древняя латышская богиня. Потом девочка вырастает, её мамы уже нет рядом, и она сама тихонько поёт эту песню. Проходит ещё немного времени – и уже маленькая дочка этой девушки напевает те же самые слова… Круг замкнулся. Та прекрасная юная воспитательница ставила нам кассету с этой песней, мы садились в кружок вокруг магнитофона и слушали, а она стояла рядом, улыбалась и смотрела на нас – это было так чудно! Я очень хорошо запомнил этот момент.

В школе мне очень сильно нравилась девочка из моего класса, но я был настолько застенчивым, что даже передать не могу, каких усилий мне стоило с ней заговорить. Помню, я пришёл к ней в гости и был поражен – в то время редко у кого были видеомагнитофоны, а у неё было целых два! Позже я узнал, что её папа – настоящий видеопират, видимо потому у них и квартира была такая шикарная. Её звали Инга. Она очень долго мне нравилась, года два, не меньше – в школе это вообще бесконечность! Я был неразговорчив, всегда очень смущался, потому так никогда и не говорил ей, что она мне нравится. Может быть, сейчас она это наконец прочитает.

Впервые я признался в любви уже после 20 лет. Я думаю, многим людям очень нелегко произнести эти слова – «Я тебя люблю». Это тесно связано с тем, как у тебя самого было в детстве, что ты видел, как часто слышал эти слова. Всё идёт от самых близких – если мама и папа легко говорили это друг другу, говорили тебе, не стеснялись, то и ты сам сможешь быть открытым в своих чувствах. Но если этого не было, придётся преодолевать постоянный барьер. Я сам готов произнести это, только если достигну особенного внутреннего ощущения, я не стану просто так бросаться словами.

Можно говорить людям, что они тебе нравятся, но слово «люблю» не должно стать разменной монетой. Я думаю, что человек может пройти всю жизнь один и неплохо себя чувствовать. Большая редкость и удача – встретить человека, с которым рождается любовь, с которым вы даёте друг другу силы, идеи, обмениваетесь энергией и соединяетесь, как шестерёнки в швейцарских часах. Не всем везёт.

Я всегда хотел жениться, завести детей и жить вместе до конца жизни. Это моё понятие семьи, я сформулировал его ещё в юности, но получилось по-другому. Я до последнего пытался удержать брак, надеялся, что всё можно решить, пытался чинить отношения, как в той притче, где сломанное не выбрасывают. Я очень хотел, чтобы мои дети жили в семье, где есть папа и мама, а не гуляли по жизни из одного дома в другой. Люди часто повторяют модель своей собственной семьи, когда вырастают – я как раз хотел избежать этого, ведь мы с братом жили с мамой, папы не было рядом.

Но пара – это всегда два человека, невозможно всё сделать одному. Развод был самым сильным эмоциональным ударом в моей жизни, мне потребовалось несколько лет, чтобы пережить и принять, что «раз и навсегда» не получилось.

Но даже в самые тяжёлые моменты я не хотел сделать себе ещё хуже физически – я не такой человек, который может прыгнуть с моста. Наверное, люди поступают так, чтобы доказать что-то – никогда не говорил с ними об этом. Думает ли вообще человек, когда страдает? Это страшная тема, ведь есть люди, которые выходят в окно, зная, что за их спиной остаются дети.

Своих детей я полюбил в тот самый момент, когда они появились на свет.