BrainStorm: Ты не один. От песочницы до стадиона - [27]

«На заре», BrainStorm/Евгений Гришковец/Альянс

Перед вами высокий худощавый аптекарь в белом халате и накрахмаленной шапочке. Он с раннего утра взвешивает порошки на точных весах и взбалтывает в скляночках анисовые микстуры от кашля. На его груди висят очки на цепочке – они пригодятся при чтении рецепта. Он мил, учтив, вежлив и деликатен. Его глаза лучатся янтарным теплом, он рад служить людям, занимаясь любимым делом. Аптекарь нелюдим – его часто видят в одиночестве и тихой задумчивости. Его зовут Ренарс Кауперс, и раз в месяц по четвергам он заходит к цирюльнику Марису Михельсону – сыграть в шахматы и обсудить русских поэтов.

Спокойный и крепкий, как грузовик на нейтральной передаче, Михельсон негромко жужжит машинкой и с невероятным изяществом днями напролёт ровняет бороды, подкручивает усы, оформляет бакенбарды и придаёт шевелюрам самые разнообразные формы. Он всегда лично открывает и запирает свою парикмахерскую, едва кивая, будто приятелю, звякнувшему над дверью колокольчику. Иногда после работы он встречает стекольщика Юбалтса, тот приветливо машет ему фуражкой – в доме напротив меняют старинные витражи. Янис Юбалтс носит толстые замшевые перчатки, чтобы спокойно поднимать тяжелые стекла за острые края. На нём жилетка с сотней кармашков, на поясе рабочая кобура с инструментами, на лице краска, а за спиной корзинка, где под льняным полотенцем краюшка ржаного хлеба и литр молока – на ужин.

Смеркается, фонарщик зажигает фонари. Вечернюю тишину узкой рижской улочки разрезает свист хлыста и громкий окрик. С площади, громыхая по булыжнику, мчится двуколка, запряжённая резвой гнедой лошадкой с плотными шорами на глазах. Правит самый быстрый извозчик города Каспарс Рога, которого никто не видел в статике дольше полутора минут. Хохоча и присвистывая, он пущенной стрелой проносится мимо, подмигнув в витрину Кауперсу, у которого слетели все порошки с аптекарских весов.

Всё это происходит где-то в альтернативной вселенной, вне времени и здравого смысла. В той самой, где музыканты BrainStorm живут другие жизни, возят в Россию вместо песен тюльпаны и капусту, гуляют на балу императрицы, носят пенсне и щёлкают табакерками.

«Будь собой, прочие роли уже заняты», – говорил Оскар Уайльд. Они ведь могли даже не познакомиться друг с другом, просто пойти разными путями. Желание родителей, детские мечты, природные склонности и годы обучения зачастую тихо пасуют перед его величеством случаем. История не терпит сослагательного наклонения, но нам ведь всегда интересно, а как оно могло бы быть по-другому, не так ли?

Каспарс Рога:

Я никогда не хотел быть барабанщиком. Мой одноклассник Райвис Зигмундс в школе снимал небольшие фильмы – я начал выступать в них как актёр и постепенно заинтересовался режиссурой. Это выражаясь современным языком, а тогда в титрах просто писали «автор и со-автор». Наши работы показывали на любительских фестивалях, и мне всё время казалось, что кино – это моё призвание. Но тут вдруг меня позвали играть в группу Prāta Vētra – и я просто сказал «да», потому что это была ещё одна возможность увильнуть от школы.

Я так до сих пор и не понял, кто я такой. Люди, когда начинают карьеру, обычно видят себя в определённой области – для меня это большая проблема. Мне нравится одно, другое, пятое, десятое. Пока есть неопределённость, ты открыт любым возможностям в мире. Но стоит сделать выбор – всё, они для тебя исчезают. Я чувствую, что во мне сидит персонаж Джима Керри из фильма «Yes Man», который всегда говорит «да» и всё никак не успокоится.

Два года я проработал на телевидении оператором новостей. Там была отличная команда, в то время только формировались первые независимые телеканалы. Много репортажей, выездов, я был на передовой. Плюс у нас постоянно были банкеты – стоит ли уточнять, как мне нравилась эта работа?

Ещё я был барменом, но, правда, никудышным. Мэджик вот был отличным барменом в нашем Елгавском Доме Культуры, всегда делал хорошую выручку – а я устроился работать в тот же бар и ушёл в глубокий минус. У меня было много друзей, я просил кого-то из них присмотреть за баром и уходил на час поболтать по местному телефону с Айей, поскольку не было ещё мобильных.

Очевидно, что минус в такие моменты рождался, а моя карьера бармена погибала. Впрочем, сегодня у меня есть собственное кафе недалеко от дома, мы открыли его пару лет назад вместе с друзьями-рестораторами. Я живу за городом, вроде как специально уехал подальше от городских соблазнов, а теперь вся Рига приезжает ко мне. От себя не убежишь, как говорится.

Первые лет двадцать для нас всех BrainStorm был целым миром. Сейчас это лишь небольшая часть моей жизни. Если он вдруг перестанет существовать, трагедии не случится, Земля продолжит вертеться. Откроются другие двери, и я найду, чем заняться. Это вопрос характёра, и это разнит нас с Янисом и Марисом – для них, я думаю, группа по-прежнему 90 % жизни. Не буду кокетничать, я очень люблю BrainStorm, это мой кормилец, но я не могу сказать, сколько я в нём ещё пробуду.

Искусство без амбиций умирает, мы постоянно должны ставить себе цели, именно на пути к ним я и чувствую себя живым. Мы музыканты, и сцена – наша игровая площадка, наша форма вызова. Будь я маляром, я бы, наверное, рискнул покрасить Великую Китайскую стену. Здесь мы расходимся с Ренарсом, для которого сам процесс создания песни – это уже реализация, а мне нужно больше. Впрочем, мне кажется, Ренарс тоже искатель, он, как и я, стремится к тому духовному уровню, где привязанность становится относительной, не заземляет тебя. Ты понимаешь, что не этим мир начинается и не этим заканчивается.