BrainStorm: Ты не один. От песочницы до стадиона - [12]

Каспарс в школе ходил в забавной серой кофте, у которой рукава были длиннее, чем нужно, он ими смешно размахивал. Помню, родственники привезли ему из Германии джинсы и кассетный плеер «Walkman» с оранжевыми наушниками – о, как я ему завидовал!

На этом плеере он и дал мне впервые послушать альбом Depeche Mode «Music for the Masses», когда мы вырубали кусты в канаве учебного электрического полигона. Это была фантастика! Музыка, конечно, не кусты. Каспарс в юности жил весьма богемной жизнью, и он сильно изменился, ведь сейчас он прагматично руководит стратегией BrainStorm, вместе с Айей выводит группу на новый уровень. В нём соседствуют искреннее великодушие и въедливая педантичность. Он в своё время ввел в BrainStorm штрафы за опоздание, по евро за минуту, – и это реально научило нас пунктуальности! Хотя иногда я не понимаю, как можно так сильно любить весь мир и при этом загонять товарища в угол из-за малейшего нарушения дисциплины. Я восхищаюсь его талантом видеть вещи сверху, общую картину.

Когда мы в любом обсуждении заходим в тупик, приходит Каспарс и говорит: «Ха! Спокойно, я всё вижу кристально чисто!» Каспарс внимателен к природе, он всегда любую букашечку, которую увидит в квартире, возьмёт и на улицу вынесет, чтобы не пострадала ни одна живая душа просто потому, что кого-то бесит, как она жужжит. Вот я скорее прихлопну комара – не могу лгать, много я в своей жизни букашек погубил, эх! И мне кажется, Каспарс иногда преувеличенно это делает, но это всё равно трогательно.

Он санитар кармы каждого из нас и BrainStorm! А ещё он большой идеалист. Ему очень нравится песня Джона Леннона «Imagine» – в ней есть тот идеальный мир, к которому он стремится. И я желаю ему и нам всем в этом только успеха!

За что я хватаюсь, когда трудно держаться? За гитару и за друзей. В прямом смысле, потому что, если я не в духе или напряжен, я беру гитару и полчаса могу играть, петь, музыка гармонизирует меня. Я счастлив, что у меня есть эта возможность. За друзей я тоже хватаюсь буквально. Был момент в Берлине – мы записывали альбом «7 Steps Of Fresh Air», и однажды утром я пошёл в парк размяться, побегать. Обратно решил пройти короткой дорогой, через детскую площадку. А она была застелена специальным покрытием, мокрым от утренней росы. Я поскользнулся, нога пошла вперед, я услышал «кряк» – и упал. «Ай, – думаю, – вот как бы сейчас полсекунды обратно отмотать!» Но как всегда в жизни – никак. Так и лежу со сломанной ногой на детской площадке, больно очень, встать не могу, и телефона у меня с собой нет. Вокруг стали собираться детки, что-то лепетали на немецком, смешили меня, зайчата.

Наконец подошла их воспитательница, и я попросил у неё телефон – хорошо, что я знаю номера друзей наизусть! Набрал Мэджика, и они с Марисом тут же прибежали. Подхватили меня, и я, прямо как на войне, обнял их за плечи и на одной ноге допрыгал до отеля. Потом они повезли меня в больницу, там мне сделали рентген, зафиксировали ногу… Это реальная ситуация в жизни – никакой философии! Вот он я, у меня трудный момент, у меня сломана нога, я не могу идти один. Но у меня есть друзья, я хватаюсь за них, потому что они рядом и готовы поддержать. Иногда ты можешь не замечать этого в обычной жизни, не ценить, как это важно, иметь настоящих друзей, но потом раз – и поскользнёшься на улице, не дай Бог. Забавно, что песня «Скользкие улицы» хоть и не об этом, но мы поем её с группой Би-2, а их я тоже могу назвать настоящими большими друзьями.

Фестиваль окончен. Кажется, всё на ура!

Фотосессия в Петербурге за 15 минут – простая и милая, как улыбка Мэджика!

Ни малейшего понятия, где это! Ах, память… Может, Каспарс знает? Рога и рога

Легендарное фото – наш третий концерт в школе и первое исполнение «Lidmašīnas»! Позади Каспарса знак выпускников – мы играем для них

Я со шваброй и двумя Марисами – у одного в руках огнетушитель, у другого – отвертка. Видно, что серьёзная фотосессия с глубоким смыслом! Школа, 1987 год

Лёва и Шура Би-2:

Лёва Би-2: Наша дружба с BrainStorm началась со скандала.

Шура Би-2: Мы познакомились с ними в Риге в начале нулевых. Был большой фестиваль, где играли BrainStorm и Би-2, причём мы, как ни странно, были хедлайнерами на их территории. И вот BrainStorm уходят со сцены, а наши резвые техники мгновенно выдёргивают все провода и ставят сетап Би-2. И тут BrainStorm возвращаются, чтобы спеть свой суперхит «Maybe», и видят…

Лёва: Они не видят, а слышат, что у них не работают ни инструменты, ни микрофоны. Парни как-то выкрутились и малыми средствами исполнили «Maybe», но скандал был грандиозный и вполне мог перерасти в международный.

Шура: Мы с Лёвой решили загладить свою вину и предложить ребятам песню. Помню, мы позвали Мэджика с Ренарсом в гостиницу, Лёвчик взял гитару, и мы напели «Скользкие улицы, иномарки целуются…» Ренарс с Мэджиком тогда ещё не так хорошо говорили по-русски, у них был сильный акцент и недопонимание, и я очень смеялся, когда Ренарс сказал: «Хорошие слова… вот только иномарки – это такие марочки, которые ты кушаешь, и тебя вставляет, да?» Мы говорим – нет, Ренарс, в России так называют иностранные машины. И с этого момента пошла наша дружба. А песня выстрелила так, что мы и не ожидали. Насколько я помню, она больше двадцати недель была в национальном топе Латвии. А на концерте BrainStorm, где они собрали 60 тысяч человек, мы никак не могли перестать играть «Скользкие улицы» – сыграли раз, потом снова, опять – нас просто не отпускали зрители. Каждое исполнение этой песни с BrainStorm – огромное событие и удовольствие. Недавно мне стукнуло 50 лет, и парни в полном составе прилетели из Риги в Москву на один день ко мне на день рождения – мы и там её спели. Вечеринка у нас была в стиле 1970-х – надеюсь, в книге будет фотография!