BrainStorm: Ты не один. От песочницы до стадиона - [11]

Много лет перед концертом у нас есть один ритуал: мы особым образом соприкасаемся кулаками, обнимаемся и потом складываем ладони в центр круга. Я думаю, что это наше обещание друг другу – неважно, что произошло перед этим, на сцену мы выходим как одно целое, это очень важно. Иначе сыграть концерт не получится, надо оставлять проблемы за сценой, как повседневную одежду на вешалке в гримерке. Это помогает каждому из нас собраться, если всё надоело или просто плохо в данный момент. Даже если у нас тридцатый концерт за месяц, мы не можем его сыграть с холодным носом, нет у нас такого права перед людьми. Зрители чувствуют моментально, есть стопроцентная отдача или нет.

Конечно, Ренарсу тут бывает тяжелее всех, ведь он на передовой. Я помню время, когда он был деспотом. Ему хотелось, чтобы группа была идеальной, а поскольку мы были непрофессиональными музыкантами, у нас часто не получалось, он сразу выдавал огневую реакцию. Как солист он пережил огромное испытание властью. Я думаю, что из всего BrainStorm именно Ренарс – тот человек, кто больше других себя перелопатил. Мы там, где мы есть, благодаря ему. В течение всей жизни Ренарс странным образом дисциплинирует меня одним своим присутствием рядом, своей моделью жизни. Когда мы вместе, мы оба будто надеваем военную форму – спина сразу выпрямляется, появляется осанка, присутствует глубокое взаимное уважение… Однажды, правда, он залепил мне сильную пощёчину. А я не ответил ему тем же. Я такой чёрт, что сразу понял – я теперь в выигрышной ситуации. Мне очень жаль Ренарса, он потом очень страдал, а ведь я сам его довёл. Я тогда был настоящим гондоном.

Мы стоим на фоне моей машины. Антон Корбайн снимает и говорит, что это вторая такая холодная съёмка после U2 и «New Year’s Day»

Это Рига, красивая аллея недалеко от Памятника Свободы. За полчаса до этого кадра мы заехали с Антоном Корбайном в секонд-хэнд и купили эти нарядные пижамы, мы в них потом и выступали!

На первом плане мой друг Артурс Скрастыньш, ныне известный актёр! В шляпах Ренарс и Марис, а я в белом

Одна из первых фотосессий группы – на школьной лестнице под финиковой пальмой

Тут мы играем в игру, что в объектив смотрят только те, кто в шляпах, и дружат с детского сада!

Ренарс Кауперс:

Дело было в Германии, где мы записывали альбом. Ночью мы с Каспарсом вдвоем брели по тёмной улице из студии, я был истощен и сильно не в духе. Каспарс упорно мне что-то рассказывал, в чем-то убеждал, доставал вербально. Он был как муха, жужжал-жужжал мне в ухо, это было невыносимо, и тут я взорвался и сильно ударил его по лицу. Я сам был шокирован – это совсем на меня непохоже, очень нетипичная реакция. Мне было невероятно стыдно. В тот вечер Каспарс со мной не говорил, и все ребята были на меня обижены. Конечно, я очень переживал, извинялся… Постепенно эта рана затянулась, но это был тяжёлый и нехороший урок. Если честно, я до сих пор переживаю, ведь Каспарс – судьбой мне посланный человек, который с детского сада присматривает за мной.

Я бы не мог жить без друзей, это точно. Всё, что я делаю – я делаю коллективно, с кем-то. Даже если я появляюсь на троне один – рядом всегда команда. С BrainStorm мы сейчас как четыре колеса автомобиля, а сколько нам дано свыше топлива – не знает никто. Вот The Beatles, ливерпульские ребята, начали играть в своём городе, потом поехали дальше, стали суперзвёздами, прожили в группе очень интенсивную жизнь. Каждый из них не смог бы прыгнуть так высоко, не будь рядом трёх остальных. Возможно, кто-то из них был чуть больше лидером, но именно вместе они выросли как личности.

Я думаю, что с BrainStorm та же история – мы стали самими собой, шагая вместе. Лично я точно не набрался бы смелости зайти так далеко без этих ребят. Есть три кита, на которых держится BrainStorm – дружба, музыка и бизнес. Мне кажется, мы очень хорошо балансируем на этом треугольнике – не зря ведь говорят, что трёхногая табуретка гораздо устойчивее четвероногой… или четырёхногой? В любом случае, именно это три основных коня, которые тянут упряжку.

Наше путешествие началось очень давно, и я вижу, как каждый из нас растет, меняется. В школе Мэджик учился в параллельном классе, он был очень крутой парень, шустрый, стильный, красивый. Очень эмоциональный, даже вспыльчивый, но всегда позитивный и добрый. Баскетболист – нравился всем девушкам! И мне нравился, но, конечно, в другом смысле. Помню, была у нас мода кидаться ластиками в школьных коридорах, и однажды Мэджик попал в глаз одному парню, которого тоже звали Ренарс. Все тогда суетились, переживали за него, потому что правда очень серьёзно ему в глаз прилетело, и я тоже тревожился, но за Мэджика. К счастью, кончилось всё для всех хорошо.

Наша дружба с Марисом укрепилась в тот момент, когда мы сидели у него дома и придумывали, как бы нам стать популярными.

Марис у нас мастер на все руки, он хозяин в широком смысле. Я этот талант очень ценю, хотел бы его иметь – а уж как моя жена бы этого хотела, ух! Марис если что-то делает, причём неважно, дом или песню, он делает это не спеша, основательно, обдуманно – на века! Я думаю, что мы с Каспарсом более импульсивные, и этим иногда бесим Мариса с Мэджиком, но спасибо им, что терпят. Вообще, у нас в группе демократия, но есть моменты, когда каждый может топнуть ножкой и сказать: «Не буду!» Каспарс, например, наотрез отказывается летать на некоторых моделях самолётов. Иногда я могу высказаться ультимативно, потому что мне как солисту чаще приходится выражать мнение группы, а если лично я его не разделяю – то и говорить не буду.