Брачный офицер - [13]

— У вас есть столовая? — спросил он с надеждой.

Джексон рассмеялся:

— Ну не совсем! Собственно, есть некто по имени Маллони, он нам готовит, но его кулинарные способности оставляют желать лучшего. Есть подозрение, что он ворует солонину и сбывает ее на черном рынке, местные жители считают, что она обладает возбуждающими свойствами, полагаю, исходя из принципа, чем омерзительней вкус, тем, непременно, полезней для здоровья. — У Джексона был легкий тик, разделявший его фразы едва заметной паузой. — Нет, я имел в виду нечто вроде ресторана. Есть одно такое место под названием «Зи Тереза». Это в порту. Понятно, черный рынок, цены соответственные, но нас это не должно волновать. Неплохой вариант использования служебного положения — просишь владельца подписать счет, и он тут же дает тебе половинную скидку.

— Но разве мы здесь не затем, чтобы это пресечь?

— Поверьте, — сказал Джексон с кривой усмешкой, — выбить отсюда фрицев неизмеримо легче, чем попытаться извести в неаполитанцах эту заразу. А у нас есть головная боль и похлеще. Ну, как? Идем?

— Улучив момент, присмотритесь к картинкам, — посоветовал Джексон, когда они направились к каменной лестнице. Некоторые весьма пикантны. Если вы любитель.

Приглядевшись, Джеймс только теперь обнаружил, что отнюдь не только пища являлась предметом схватки нимф и сатиров.

— Вот ваш транспорт! — Джексон указал на мотоцикл «Мэтчлесс», прислоненный к подножию статуи Прозерпины с рябыми от пуль ягодицами. — Главное — не оставляйте его на улице. У янки уже увели три джипа. Не говоря уже о нескольких грузовиках, паровозе и парочке военных кораблей класса «С».

— Как вышло, что вы оказались в одном здании?

— Теоретически их служба контрразведки делает примерно ту же работу, что и мы. Какая-то умная голова решила, что нам следует выполнять ее вместе.

— И вы выполняете?

Выйдя из палаццо, Джексон повернул налево и энергично зашагал вдоль моря. Джеймс автоматически пристроился рядом, их руки и ноги двигались по-военному синхронно.

— Собственно, мы пытаемся не наступать друг дружке на пятки. У них потрясающее хозяйство — двадцать пять человек штата против наших трех, а у архива — отдельное помещение. Кстати, как у вас с итальянским?

Джеймс признался, что пока едва понимает то, что ему говорят.

— Вполне естественно. Здесь говорят на неаполитанском диалекте. Это, можно сказать, другой язык, и кое-кто из стариков обычного языка не понимает. Не волнуйтесь, скоро приспособитесь. Замечу, их контрразведке затрудняет работу то, что у них никто на нормальном итальянском не говорит.

— Вы не находите это странным?

Джексон зашелся лающим смехом:

— Это как посмотреть! В Пятой Армии полно американцев итальянского происхождения, все они пробились в интенданты, этим меньше всего надо, чтобы в их дела совалась контрразведка.

— Вы хотите сказать, что они крадут свой же провиант? — в изумлении спросил Джеймс.

Джексон остановился:

— Знаете, по-моему, нам лучше пройти в обход. Хочу кое-что вам показать.

Джексон увлек Джеймса вверх к старому кварталу, где множество темных средневековых зданий грудились одно над другим. Причудливо петляя посреди этого лабиринта, вилась улочка, которая, лишенная претензий на величие, была здесь главной, пожалуй, только исключительно благодаря своей длине. Джеймс подумал: точь-в-точь суук, мусульманский рынок в Северной Африке, — узкая улица, до непостижимости забитая хаотичной толпой, продавцами и покупателями. Рыночные лотки, сооруженные из пары чемоданов и положенной поверх доски, заставлены горами всевозможного воинского имущества: продуктовыми пайками, перешитой из солдатских одеял одеждой, ботинками, сигаретами, флакончиками с пенициллином, туалетной бумагой, даже мотками телефонного провода. Прохожие рылись в солдатском белье или шумно выторговывали сладкие батончики, вытянутые из американских армейских пайков. Лотошники равнодушно посматривали на двух офицеров, пробиравшихся сквозь толчею, но если не считать единственного господина с бегающими глазками, который при приближении Джеймса с Джексоном немедленно упрятал куда-то пару британских штыков, остальные не сделали ни малейшей попытки прибрать свой товар.

— Мы пару раз устраивали на них облаву, — рассказывал Джексон, — но буквально на следующий день на месте одних появлялись другие. Понятное дело, основные деньги — это пенициллин. У нас столько его пропадает, что нашим медикам приходится наведываться сюда и выкупать свой пенициллин у торговцев черного рынка, чтоб хотя бы обеспечить полевые госпитали.

Джеймс понимающе кивнул. Пенициллин. Это слово было теперь у всех на устах. До открытия пенициллина не было эффективных средств от заражения крови при пулевых или осколочных ранениях, и даже сравнительно легкая рана могла привести к потере конечности или к смерти. Теперь американская фармацевтическая компания «Пфайзер» открыла способ производства этого чудо-препарата, выдает его в громадных количествах и даже запускает рекламу в журналы и газеты, похваляясь, будто их продукт может изменить ход войны.

— А зачем итальянцам его столько? — спросил Джеймс. — Ведь, в общем-то, они уже не воюют?