Брачные планы барона Хейверсмира - [17]

Глядя на его силуэт в окне, Оливия почувствовала, как ее сердце забилось чаще. Если от одного этого ее охватил трепет, то как она сможет спокойно справляться с его присутствием во плоти?

Какое неудачное слово – «плоть»! Даже не произнесенные вслух, эти пять букв заставили Оливию покраснеть. Плоть! Почему она вообще подумала о ней?

Внезапно ее охватило ощущение, что он может ее видеть, что он смотрит прямо на нее.

Нет, это невозможно. Свет в ее комнате выключен, а она укрыта пледом.

И все же Оливия чувствовала устремленный на нее взгляд. Ее охватила тревожная дрожь.

Уже много лет она ограждала свое сердце от подобного соблазна. Единственной разумной мыслью было отказаться следовать приказу герцогини. Нет, риск слишком велик. И не только для нее, но и для Виктора.

Как жаль, что единственно разумное поведение означало бы отказ в сочувствии, что было бы недостойно.

Но, может, в назначенный час он просто не придет? Кто сказал, что он хочет стать джентльменом? Возможно, он этого не желает. Возможно, его устраивает оставаться таким, какой он есть.

Какое это будет облегчение, если наступит полдень, а мистер Стетон не постучит в ее дверь. Но что, если она почувствует разочарование?

Мысли не давали покоя. Надо перестать думать. Вместо этого она…

Оливия со вздохом натянула плед на голову.

Что бы ни случилось завтра, это изменит ее. И может, не к лучшему.

Глава 5

Скверное чувство не покидало Джо, пока он не услышал из гостиной смех Розалин. Этот звук придавал ему ощущение, что все уладится. Так было всегда, с самого первого дня, когда он взял сестру на руки и пощекотал ее пухленькую детскую ножку, а она улыбнулась ему.

– Что это за мохнатая шуба на тебе, сестренка? – спросил он, войдя в гостиную и увидев, как сэр Бристл выражает свое обожание, пытаясь дотянуться до ее лица своим розовым языком.

– Помоги мне ее снять!

Он снял собачьи лапы с ее плеч и скомандовал псу сидеть.

– Как ты думаешь, что заставило его ворваться на бал? – Розалин погладила большую голову пса и заглянула в его янтарно-карие глаза, будто могла прочитать там ответ.

Джо пожал плечами:

– У него нюх на неприятности, а с миссис Шоу приключилось именно это.

– Да, полагаю, это возможно. Только она не миссис Шоу, а леди Оливия. Ее отец был граф Фенкрофт, и нынешний граф – ее брат Хит Кейвил. Они живут в большом доме на другой стороне парка.

– Откуда ты все это знаешь?

– Такие вещи нужно знать, вот я и узнала. – Розалин протянула руку к стоящему рядом столу и взяла чертову шляпу. Потом водрузила ее на голову Джо и слегка натянула. – Скажи честно, Джо, неужели тебе не интересно, почему наша завтрашняя встреча назначена в Фенкрофт-Хаус?

– Скорее я пытаюсь сообразить, как из всего выпутаться, чем куда идти.

Он сдернул с головы цилиндр и швырнул его через плечо. И пусть сэр Бристл сжует его до последней нитки – вот что он об этом думал.

Розалин бросила на него сердитый взгляд и издала недовольный звук. Сжав руки в кулаки, она уткнула их в бока, хотя Джо прекрасно понимал, что ей хотелось ими сделать. Но ее воспитали как леди, поэтому ей пришлось удовлетвориться взглядом.

– Не веди себя как дикарь, Джо! – Она повернулась и вышла из гостиной.

Дикарь? То, что он не носил модные башмаки и щегольскую трость, еще не значило, что он дикарь. Пожалуй, отчасти это можно было отнести к тому, что он ударил человека в лицо. Что ж, даже если это делало его дикарем, он сделал бы это снова.

Он только надеялся, что леди Оливия – не миссис Шоу, а леди Оливия – пришла в себя после этого случая. Ни одна женщина не должна подвергаться тому, что пришлось пережить ей.

Однако Джо чувствовал, что это не самое худшее, что выпало на ее долю. Ему показалось, что после эпизода с сэром Бристлом люди всматривались в нее пристальней, чем предполагала ситуация. Будто в прошлом она уже оказывалась в центре какой-то неприятной истории. Надо спросить у Розалин, раз она утверждает, что знает много всего. Хотя, возможно, это не так.

Если они встретятся снова, что весьма вероятно, поскольку ей предписано стать его наставницей, она может довериться ему. Раз уж он согласился обучаться искусству выглядеть как джентльмен, между ними может возникнуть своеобразное чувство товарищества.

Проблема в том, что Джо не считал, что с ним что-то не так. Даже если он наденет атласные бриджи, это его не изменит. Но тогда почему он так сопротивляется этому?

Он обещал Ma и Па, что найдет мужа для Розалин. Такого, который будет достоин ее и сделает ее счастливой.

Нельзя сказать, что Па не советовал ему купить одежду, более подходящую для лондонских гостиных. Он просто решил, что это не столь необходимо.

И вот, несмотря на предостережения сестры, он явился на бал, раздувшись от гордости, полагая, что люди увидят его таким, каков он есть. Он никак не ожидал, что все глаза будут смотреть на него с осуждением еще до того, как он успеет поздороваться.

Даже теперь Джо не покидало ощущение, что на него смотрят. И что странно, ощущение казалось чем-то сиюминутным, а не воспоминанием.

Джо выглянул в сад. В кустах резвились два кота. Нет, не то.

В Фенкрофт-Хаус не светилось ни одного окна, что, правда, не означало, что на него не смотрели из темноты.