Божий спецназ - [28]

Дарья появилась на пороге, но в дом участкового не пригласила. Наоборот, как-то демонстративно женщина стала разговаривать с ним на пороге. О чем шла речь, отец Василий не слышал, но даже издалека было понятно: Белоусов раздражен, что ему долго не открывали, а Дарья показывает свой гонор. Разговор шел на повышенных тонах.

Священник сбавил шаг, ожидая, чем закончится беседа. Наконец Белоусов повернулся и быстрым шагом покинул двор Дарьи, а та, подбоченясь, смотрела ему вслед. Отец Василий заметил, что в последние дни Кузнецова как-то изменилась. Вид у нее был довольный, если не сказать счастливый. Вела она себя с окружающими подчеркнуто вызывающе. Общаться с женщиной прямо сейчас желание у отца Василия пропало. Слишком она была заведена визитом Белоусова. Священник решил, что с участковым пора поговорить серьезно в последний раз, а там будь что будет. Пусть делает, что считает нужным.

Белоусов был дома, точнее – в опорном пункте милиции, где у него временно стояла кровать. Жилую пристройку к опорному пункту еще не закончили, и участковый ютился в своем рабочем кабинете. Когда отец Василий, вежливо постучав, вошел в комнату, участковый сидел за столом и чертил на листе бумаги какие-то схемы.

– Что вы хотели? – несколько неприязненно спросил Белоусов.

– Я хотел, Павел Борисович, все-таки попытаться поговорить с вами еще раз, – ответил священник.

– Да-а? – наигранно удивился участковый. – А может, вы с чистосердечным признанием пришли?

– Я могу присесть? – пропустив иронию мимо ушей, спросил отец Василий.

– Ну, что же, садитесь, – кивнул молодой человек на стул и перевернул свою схему так, чтобы ее не увидел гость. – Я вас внимательно слушаю.

– Очень хорошо, – кивнул головой отец Василий. – Вот этого мне и хотелось бы, чтобы вы меня внимательно выслушали. Видите ли, Павел Борисович, в последнее время у меня складывается впечатление, что вы относитесь ко мне несколько предвзято.

– Я отношусь к вам так же, как и ко всем остальным гражданам, проживающим на моем участке, – немедленно парировал участковый.

– Подождите, пожалуйста, не перебивайте. Именно предвзятость. Я не буду сейчас углубляться в мелочи вашего поведения, которые внушили мне эту мысль. Я привык на такие вещи закрывать глаза. Самое главное, мне кажется, что вы не понимаете, что такое церковь и кто такие священники.

– И с чего же вы взяли, что я этого не понимаю?

– Так вы же на полном серьезе подозреваете меня в убийстве.

– Послушайте, отец Василий, – назидательным тоном произнес молодой участковый. – Еще раз подчеркиваю, что для меня вы такой же гражданин, как и все остальные. Я вас ничем не выделяю, и на вас также распространяются все законы нашего государства.

– Безусловно, безусловно, – терпеливо ответил священник. – Но я не это пытаюсь вам сказать. Вы плохо знаете церковь и священников.

– А чего мне их знать? – перебил Белоусов. – Для чего мне это нужно? Если уж хотите откровенно, то я, конечно, ваших дел не знаю, но кое-что меня просто изумляет.

– Что же вас изумляет? – удивился отец Василий.

– А то! Как вы, мужчина еще не старый, в полном расцвете сил, можете заниматься такими делами, как церковь? Я понимаю, старики, им по возрасту положено, а вы? Как вас-то угораздило в священники пойти? Кормушка хорошая?

– Ах, вот вы о чем? – улыбнулся отец Василий. – Нет, кормушка, как вы выражаетесь, слабенькая. В священники идут не по возрасту или из-за корысти. Это веление души. Возраст тут совсем ни при чем. Разве вы не знаете, что существуют духовные учебные заведения, где учится молодежь? Все, кто идет служить богу, идут, как правило, с младых лет. Я, знаете ли, в числе небольшого исключения, кто пришел уже в зрелом возрасте. Но и это не главное. Священники – это не просто верующие люди. Священники – это те, кто призван веру укреплять, помогать людям. Служение богу у нас понимается как служение в том числе и людям. Мы помогаем общаться с Господом нашим тем, кто приходит в церковь, а тем, кто еще не пришел, помогаем найти путь к вере. Вот поэтому я и пытаюсь вам объяснить, что священник не может совершить преступления. По определению.

– Вы меня за мальчика не держите со своей пропагандой, – хмуро заметил Белоусов. – Священники! Самые верующие из верующих! А то я не знаю, что вы в вашем «государстве в государстве» такие же чиновники, как и наши. Я что, не понимаю, как вас достали и Пашутин, и Гусев? Они же откровенно вам вредят. А вас начальство по головке не погладит, если у вас в приходе будет процветать такое отношение к церкви. У каждого свой бизнес, свой бизнес и у церкви. Я очень сомневаюсь, что в вашем бизнесе совсем уж по-другому решают проблемы. Да и Рогов мне рассказывал, как вы это лихо проделывали. Что-то вы молитвами не ограничились, когда Кузнецову спасали и задерживали двух беглых уголовников, которые на нее напали. И Косачева вы лихо самолично в реке повязали, когда Рогов лежал с поврежденной ногой.

Отец Василий не нашелся сразу, что ответить на такие заявления. Слишком это было все неожиданно.

– Хотите откровенно – пожалуйста, – продолжил Белоусов. – Пашутин и Гусев вас всячески терроризировали, оскорбляли. Я понимаю, что, скорее всего, именно Пашутин и подговаривал Гусева на всякие хулиганские выходки, хотя доказательств у меня нет. Единственное, что вас удерживало, – это ваш статус и ряса. Приличия надо соблюдать, а то вы давно бы уже Гусеву морду набили. Но последней каплей было то, что он полез к Дарье Кузнецовой в дом. Вот тут вы с ним откровенно сцепились. Семья-то у вас далеко, а Дашка давненько вам авансы делает. Слухи нехорошие по селу ползут. Говорят, что вы долго держались. А теперь за версту видно, какая она сытая и довольная ходит. И мужика своего никому не показывает, а ведь люди видят, что кто-то к ней ходит. Тут вы с Гусевым как соперники и выступили, накипело у вас. Может, и выстрел тот случайный подействовал. Так что, отец Василий, я вас хорошо понимаю. Вполне приличный повод, чтобы ночью Гусева встретить и головой об камень. Сразу никаких проблем! Только имейте в виду, что я ваша большая проблема и вас на чистую воду выведу.