Божий мир - [19]
Шрифт
Интервал
Стрелой мне ангел сердце расколол.
АВЕЛЬ. Может, Цилла склеит со своим?
КАИН. Ты надо мной смеешься, Авель?
АДА. Прости, брат, он тебя обидеть не хотел.
АВЕЛЬ. И мысль такую не имел.
КАИН. Да, вы правы, что слова –
поступки бьют сильнее.
АВЕЛЬ. Прости, Каин, прошу, прости меня,
по простоте своей если обидел.
Видит Бог, того я не хотел.
Я каждый день овечек только вижу –
так просто все в этом зверином мире.
И так же просто хочется мне жить.
КАИН. По их примеру не должны мы жить
и покоряться, как они, всему,
следуя лишь одному влечению,
всем ударам подставляя спину.
Зачем тогда нам разум дал Господь,
если добро от зла не отличаем
и не можем верными мы быть?
И любить…
АВЕЛЬ (улыбаясь своим мыслям). Да, я с тобой согласен.
Красивей женщины нет ничего на свете,
и не дано животным так любить.
КАИН. Вот и я о том и говорю,
что родился человеком,
и им остаться я хочу
до конца невечной этой жизни.
АВЕЛЬ. И я такой же человек, мой брат,
и сестры наши, и отец, и мать.
И сотворил нас Всемогущий Бог,
мы должны Ему всю жизнь молиться.
КАИН. А породили мать с отцом, запомни.
АВЕЛЬ. Так им повелел Господь.
КАИН. Но отец мне говорил другое:
что они совсем не знали чувств,
пока в Саду Эдема Змий
не соблазнил плодом запретным мать.
АВЕЛЬ. Так задумал это все Господь.
КАИН. Зачем? (Взволнован. Шумно дышит.) Зачем?!
Чтобы грехом нас после осуждать,
и лишить бессмертия за это?
Чтоб мы любили и множили подобных,
которых Смерть с рожденья уже ждет?
А за грехи опять нас в Ад,
чтобы души зажимать в тисках,
смолой кипящей заливая?
АВЕЛЬ. Вот именно,
того – кто Богу не послушен!
АДА. Склонил бы ты колени свои, брат.
АВЕЛЬ. И если будем мы Ему покорны
и по законам Его жить,
хвалу воздав и жертву принося…
КАИН (перебивая). Да-да, конечно!
А где же справедливость, Авель,
свобода наша – где?
Я вижу только одно зло кругом
и вдобавок попиранье чести.
Покорность – это уже несвобода.
АДА. Нет-нет, Каин, это гордость говорит в тебе.
АВЕЛЬ. А гордость – первый грех,
и есть непослушанье.
КАИН. Я – Человек!
АДА. Каин, брат, не гневи ты Бога,
а то вновь накличешь ты беду.
АВЕЛЬ. И Ада тут права.
Пока не поздно – преклоню колени
и буду снисхождения просить.
А ты, брат, сбегай за хлебами,
свежих ягод собери и фруктов,
всякой овощи в корзину набери,
чтобы жертву Богу принести.
АДА. И увидишь – Бог тебя простит.
АВЕЛЬ. Ада разожжет костер,
угольки золою мы прикрыли.
АДА. Мы недавно жертву приносили.
АВЕЛЬ. Смотри на небо, Каин,
как его там дымкой затянуло,
и кровью жертвенной заалел закат.
АДА. Вот, видишь! (Улыбается открыто, нежно и просто.)
А я пойду, насобираю дров. (Убегает.)
Пауза.
КАИН. Жертва?.. (Кричит, все громче и громче.)
Жертва! Жертва!! Жертва!!!
Только кровь и принимает Бог!
И что же Он за Бог такой,
который жаждет столько крови?!
А на сей раз какая из овечек
Богу душу отдала?
АВЕЛЬ. Самый милый и любимый – Каин,
во всей отаре он был всех дороже,
сильнее всех любила его Ада.
Чем нам ближе – тем дороже дар.
КАИН. Каин… которого так обожала Ада?
Как же она на это подписалась?
АВЕЛЬ. Так велика была ее любовь! Она…
КАИН. Бедный Каин, совсем еще был мал,
любви не знал и свет так мало видел –
вы его лишили жизни… (Пауза.)
И это зло зовете вы добром?!
АВЕЛЬ. Что с тобою, Каин?
Нам в пищу Бог их завещал.
КАИН. О том и говорю: во всем Его вина.
А знаешь ты, как больно, когда режут?
Сколько раз я ранил себе руки,
собирая в поле урожай.
И даже с дерева, когда сорвется плод,
и падает он на тебя – так больно,
а порою ранит до крови.
А ты ножом вот этим (хватает с камня первобытный нож),
режешь горло им. (Горько смеется.)
Вы даже нож изобрели,
чтобы Богу жертву приносить.
АВЕЛЬ. И не только –
для защиты от зверей он нужен.
Бывает змей…
КАИН. Звери?!
Я не видел, чтоб какой-то зверь
первым бы напал на человека.
Помню, в детстве мать нам говорила,
что все звери поклонились им,
когда Господь их сотворил.
АВЕЛЬ. Да не только твари на земле,
даже Ангелы колени преклонили.
Все, однако, кроме Сатаны,
за что Бог его и проклял.
И потому он наш первый враг,
который все норовит сбить с пути.
Не слушался бы ты его, мой брат.
КАИН. С рождения, как помню я,
Учили страху мое сердце,
Чтоб ласково взирал на небо
И нежно вспоминал о Боге,
Чтоб пуще матери с отцом
Я чтил, боялся только Бога,
И чтобы не сводил я брови,
Взор свой поднимая к небу,
И мысль греховную не смел я
К сердцу допустить в то время.
А если молнией и громом
Начнет Бог резать небосвод,
Чтоб опускался на колени
И землю целовал лицом,
Слезою жалость пробуждая,
Прощения прося у Бога.
Еще когда средь бела дня
На землю ночь вдруг опустится,
Иль светлый диск ночной луны
Вдруг Дьявол вздумает затмить.
После всего мать заключала:
Ты должен Бога, сын, любить…
Но я никак не мог понять,
Любовь и страх как сочетать,
И что лелеять в своем сердце –
Жить в вечном страхе
Иль любить?..
Появляется Сатана.
САТАНА (в укрытии, тайком подглядывая за ними).
Вот теперь, я вижу, ты готов
сразиться с миром за свою любовь…
Пора и мне, пожалуй, выйти в свет
и помочь тебе найти ответ… (Выходит из укрытия.)
Авель, кто о том сказал тебе, что враг я?
Если б не я – не знал бы жизни ты.
Чтоб жизни путь вам указать
и чувства пробудить, и разум,
пришлось мне в змия обернуться
и Еву, будущую мать,
плодом запретным соблазнить.