Божий мир - [16]
Шрифт
Интервал
Или Божий Глас в его устах,
а голос свой уже забыл?
АДА. Тьфу-тьфу-тьфу,
зачем ты грубо так?
Да помилуй Господи тебя
и спасет от Ада твою душу.
КАИН. Без тебя мне жизнь и так что Ад,
жар огня сжигает мою душу.
Господь не хочет за меня сражаться,
соединив наши с тобой сердца.
Но если бы меня ты полюбила
и со мной связала бы судьбу,
я нашел бы счастье в этой жизни
и верен был бы Богу, как никто.
АДА. Каин… (Пауза. Ломая руки, отчаянно.) Каин, я люблю тебя!
КАИН. Но Авеля – страстнее и сильнее…
Да? Не так, как брата…
АДА. Да, и честно в этом признаюсь,
я Авеля люблю иначе.
Мне с тобою весело, легко,
разговор люблю я твой туманный,
у тебя сама учусь я мыслить
и, бывает, звездными ночами
все смотрю в загадочную высь
и… я превращаюсь в птицу и лечу.
Но блеяние овец и солнца луч
прерывают красоту полета.
КАИН (с болью). Авель… Авель!..
АДА. Да, как увижу Авеля я лик,
в моих жилах кровь огнем пылает.
И навстречу сердцем я лечу,
каждый раз надеясь, что ответит
на мою любовь своей любовью.
Но свирель его по Цилле плачет.
КАИН. Больнее ранит это нас вдвойне.
Зачем же Он все это так запутал?
АДА. Этим Он испытывает нас –
Авель мне сказал, и подтвердил отец.
И долгим, тяжким будет этот путь,
нести свой грех за запретный плод.
Мы бы не знали за собою зла,
когда бы маму змий не совратил.
КАИН. Как и добра… (Пауза. Вздохнув.)
И жили б мы без знаний, без уменья,
одной травой питаясь, как скотина,
с пустотой в глазах на мир взирая,
как и звери, без любви,
одну лишь страсть имея.
АДА. Благодарить должны мы Бога,
и, покорно голову склонив,
сносить Его все испытания.
КАИН. Зачем за грех один
наказывать всю жизнь
детей твоих и потомков их?
И в муках их рожать, чтоб умирали?
Зачем то Древо Он взрастил
и нас без знаний сотворил?
Зачем Он Духом оживил,
Душою тонкой наделил
и Интересом наградил Своим?
Что тут, скажи, коль не игра?
Вот почему я возмущен!
АДА (падает на колени, взмолившись лицом к небу и воздев руки).
О, мой Бог,
Творец наш Всемогущий,
прости Великодушно Ты за грех
Каина, брата моего.
Знаю я, как тяжело ему,
тяготит мне сердце та же боль.
Он болен, Господи, и потому,
что говорит, не знает он и сам.
А имя той болезни есть Любовь.
Огнем бушует в жилах его кровь
и Любовь ему туманит мозг. (Припав к земле, целует траву.)
Прости сей грех непослушанья,
и путь свой освети ему.
На небе сгущаются тучи и закрывают солнце. Становится темно. Ада жмется со страху. Каин тоскливо, грустно усмехаясь, смотрит на все.
КАИН. Господь не слышит, Ада, встань.
Не видишь, тучами Он небо застелил,
даже солнца свет померк для нас.
АДА. Нет, нет, мой брат!
И ты встань рядом на колени
и Господу со мною помолись.
Вместе мы…
КАИН. Ха-ха-ха!
Страдаем мы – и благодарить за то,
еще прощения просить?!
Ну, уж нет!
Не стану я Душою унижаться,
когда Дух мой – это Божья искра.
Гремит гром.
АДА (дрожа со страху). Скорее, брат, ты Бога разгневал…
КАИН. И гнев ответный пробудил во мне Он.
Обидел я Его –
но я вдвойне обижен. (Воздев руки к небу.)
К Справедливости взываю, к Небесам!
АДА (поднявшись на ноги, тянет Каина за руку). Идем, Каин! Бежим!
Пока молнией Он нас не сокрушил.
КАИН. Да, да, Огнем Небесным Он начнет карать нас,
спалит деревья, сожжет хлеба мои,
а после всех крушений
Он дождь на нас пошлет
И всю округу Он затопит.
Блеет барашек.
АДА (спохватившись). Ах, барашек бедный мой, как испугался,
к дереву прижался он со страху.
Каин… я побежала, Каин…
И ты иди, не оставайся тут,
всего опасней одинокие деревья:
первыми их молния сжигает. (Отпускает руку и уходит.)
Иду, бегу, барашек мой.
Авель наш прогонит страх. (Убегает.)
КАИН. Ушла!..
Авель всего дороже ей!
Зачем… зачем все это,
если ты ушла?! (Раздвинув поднятые руки, кричит громогласно.)
Покарай же, Господи, меня!
Убей, отринь от жизни!
Устал я жить… (Сверкает молния, осветив поникший силуэт.)
Прибегает Цилла.
ЦИЛЛА. А, вот ты где!
Как грянул гром, ты был первой мыслью,
и побежала, бросив все дела,
спасать тебя от Кары Божьей. (Обнимает его и хочет увести.)
Уйдем, Каин, опасно тут стоять.
КАИН. Зачем спасать то, чего нельзя спасти?
Можно ли спасти, когда разбито сердце?
Пусто… пусто, мне жизни уже нет.
ЦИЛЛА. Что говоришь ты, Каин?
Я слышу бред твоей больной души.
Идем, прижму к груди своей
и отгоню твои печали.
Ты радость обретешь, поверь,
когда узнаешь прелести любви.
КАИН. Остался от любви один лишь яд…
ЦИЛЛА (берет за руку и кладет себе на грудь его ладонь).
Смотри, Каин, как грудь моя набухла.
Тронь… прижмись, родной,
и крепко обними меня.
Огнем любви пылаю я таким,
что хватит жару на двоих.
Спаси меня, не дай истлеть мне, Каин.
КАИН (убрав от нее свои руки). Во мне огонь, уже, прости, потух,
и, как родник у подножья гор,
остыла в жилах моя кровь.
ЦИЛЛА. Зажгу я искру поцелуем страстным –
в пещере нам я постелила шкурки. (Тянет его за собой.)
Идем, идем, любимый Каин. (Не отрывая взгляда от него.)
В глаза мне, милый, посмотри,
увидишь, как я истомилась.
КАИН. Да, они как молния сверкают…
Но в моих глазах потухли света искры,
и ничего не в силах разобрать,
добро от зла не отличу я, Цилла. (Вяло идет за ней.)
Хлещет дождь. Гремит гром, сверкает молния.
ЦИЛЛА. Каин, Каин… мы уже у цели.
Вот и пещера, а в ней и ложе наше.
Дождь намочил нас, надо бы раздеться… (