Божественный ветер - [26]

Мой племянник учился в академии в одном классе с лейтенантом Тадой. Они закончили академию 15 сентября 1943 года, и большинство выпускников сразу были направлены в центр подготовки летчиков ВМФ. В октябре он получил офицерское звание. Эти 6 самолетов были переброшены на Себу, чтобы войти в состав 165-го отряда истребителей лейтенанта Накагавы.

Я не видел мальчика несколько лет и был счастлив услышать его рассказ о службе после окончания академии. Когда рассказ закончился, он с волнением спросил: «Вы что-нибудь знаете о моем отце?»

Его отец и мой брат капитан 1 ранга Тосихира Иногути в августе 1944 года был назначен командиром линкора «Мусаси» и стоял на мостике этого корабля 24 октября. В этот день соединение Куриты, двигаясь на восток через море Сибуян, было атаковано вражескими самолетами. Они наносили удары от рассвета и до заката. Американцы добились множества попаданий бомбами и торпедами в «непотопляемый» «Мусаси». Его действительно оказалось очень трудно потопить, но ни один корабль не мог выдержать таких ударов. Я уже узнал, что капитан остался на мостике, приказав команде спасаться.[12]

Я сообщил все это его сыну, добавив: «Я понимаю, почему он пошел на дно вместе с кораблем».

Молодой человек беспомощно всхлипнул и повторил: «Вместе с кораблем». В этот самый день он летел над морем Сибуян, чтобы приземлиться на Себу. Он выглядел просто убитым, и я понял, что он готов стать камикадзэ. Я не мог решить, что посоветовать юноше, и в конце концов, решил, что выбор он должен сделать совершенно самостоятельно. Было уже поздно, и зная, что племянник, вероятно, страшно устал, я предложил ему немного отдохнуть. Мы отправились спать.

В полдень 2 ноября разведывательный самолет заметил более 80 вражеских самолетов на аэродроме в Таклобане. Была спешно собрана группа, чтобы атаковать эту соблазнительную цель на следующее утро. В предрассветном полумраке над аэродромом поплыли голубые дымки выхлопов, когда 12 истребителей под командованием лейтенанта Накагавы готовились к взлету. Мой племянник, который стоял в пункте управления полетами в обычном мундире, вдруг отлучился на минутку и вскоре появился в полной летной форме. Он вылетел в дверь и побежал к самолетам, часть которых уже выруливала на взлетную полосу. Когда громкий рев моторов и скользящие по земле черные тени возвестили, что первые истребители уже поднялись в воздух, ошарашенный уоррент-офицер подошел ко мне и сообщил: «Лейтенант Иногути сказал мне: «Я полечу вместо тебя», — и забрал мой самолет».

Когда начало светать, в направлении Таклобана стали видны клубки разрывов зенитных снарядов. Наши самолеты атаковали вражеский аэродром. Я молился за их успех.

Примерно через 30 минут вернулся один наш самолет. Только один! Когда пилот выбрался из кабины, мы увидели, что у него все лицо залито кровью. «Сильнейший зенитный огонь уничтожил нашу группу, когда мы пролетали над горами. Вероятно, наши самолеты были обнаружены радаром противника, и его зенитные батареи находились в полной готовности. Не стоит и говорить, что внезапная атака не удалась», — сообщил он.

«Лейтенант Ино…?» Я не договорил. Выражение лица пилота подсказало мне, что спрашивать не о чем.

Это произошло всего лишь через 10 дней после того, как его отец погиб вместе с линкором «Мусаси». А теперь и сын нашел место упокоения не слишком далеко от отца.

Глава 10 Жизнь на базе камикадзэ

Лейтенант Фукабори из 701-й авиагруппы

27 октября, через день после того, как адмирал Фуку-домэ согласился с использованием тактики камикадзэ, мой друг Иногути был назначен на новую штабную должность, связанную с организацией подразделений специальных атак. После ужина я сидел на командном пункте в Себу и удивлением услышал, что над летным полем взревел мотор какого-то самолета. Я вышел наружу, чтобы выяснить, кто это. Огоньки на крыльях показывали, что это наш самолет. Я побежал к летному полю и увидел, что там готовятся осветить затемненную посадочную полосу, чтобы самолет мог сесть.

Освещение посадочной полосы на этом фронтовом аэродроме было самым примитивным. Аккумуляторные фонари использовались только для подачи сигналов садящимся ночью самолетам. Чтобы очертить полосы, мы просто расставляли вдоль нее на равных интервалах солдат, каждый из которых держал керосинку. По сигналу с командного пункта солдаты зажигали лампы… Эту операцию следовало тщательно рассчитывать по времени, чтобы керосинки загорались как раз перед тем, как самолет коснется земли, и гасли, едва он сядет. Затянувшееся освещение полосы могло привлечь внимание противника, которые прилетали почти каждую ночь.

Как только мы приготовились осветить полосу, появились 2 вражеских самолета. Наш летчик, не подозревая о присутствии противника, несколько раз просигналил: «Подготовьтесь к посадке!» Американские пилоты в свою очередь совершенно не замечали наш самолет и его отчаянные попытки сесть. Когда противник немного удалился от аэродрома, мы поспешно зажгли лампы, чтобы самолет мог сесть. Но освещение привлекло оба вражеских самолета обратно, и нам пришлось погасить лампы и бежать в укрытия. Противник в конце концов сбросил несколько бомб вдали от аэродрома и улетел. После этого я просигналил с командного пункта, что теперь можно сажать самолет. Лампы загорелись, и сбитый с толка пилот, описав еще один круг, благополучно приземлился.