Божественный театр - [31]

– Магакса? – переспросила Катти.

Пиви потянула за шнурок у себя на шее и вытащила на свет божий два подвешенных на нем прозрачных камушка – серый и золотисто-желтый. И объяснила:

– Магакс – это, сокращенно, магический аккумулятор силы. Штуковина вроде талисмана, которая заряжена чарами и способна выполнять определенные действия. Защищать от опасности, помогать в выборе пути… Вот этот, например, – она дотронулась до серого камня, – спасает от голода. Подержишь его во рту – и сыт целые сутки. А этот, – показала на желтый, – открывает ворота между мирами и дает знание любого чужого языка. Как иначе, ты думаешь, я смогла бы добраться до Ниамеи? Я-то никакими волшебными способностями не обладаю. Помогли Дуду с неприкаянными и магаксы Вамы.

Она снова укрыла камушки за воротом платья.

– Ты добиралась сюда целых пять лет? – спросила Катти, у которой уже слегка кружилась голова от рассказов о таких чудесах.

– Нет, что ты… пять лет назад никто и знать не мог, что универсус окажется у Папаши Муница. Почти все это время Дуду выискивал его следы по разным мирам. И я отправилась в дорогу, только когда след стал горячим. Тогда универсус был еще у цыган, кочевавших по Ниамее. Потом его купила у них престарелая тетушка нашего Дракона – вроде бы в тот момент он выглядел веером… После ее кончины Муницу достался сундук со всяким старым барахлом, которое он определил в реквизит. И среди которого универсус и оказался – во что он успел превратиться из веера, уже никто не знает. И тут я наконец приехала в Юву, и Дуду велел мне поступить в труппу…

В этот миг на башне городской ратуши пробил колокол, и, словно вызванный его тягучим звоном из небытия, вдали на дороге показался дилижанс. Катти подпрыгнула.

– Половина шестого! Вечерний спектакль!.. Батюшки, теперь Дракон убьет нас обеих!

Забыв обо всем на свете, они сорвались с лавки и, подобрав юбки, припустили бегом по направлению к Складской улице. Где встретили спешивших навстречу Аглюса с Беригоном, которым, как они сказали, было велено «в случае чего принести чертовых девок на себе».

На убийство их времени у Дракона уже не оставалось. Публика в зале свистела и топала, требуя начинать. Поэтому он только отвесил каждой по подзатыльнику, после чего запыхавшаяся Катти вцепилась в гамадун и заиграла вместо баллады марш, а Пиви, торопясь занять свое место на скамеечке у ног «несчастной Исетты», ринулась на сцену без парика. Хорошо, пока поднимали занавес, Князь-Волчок, который, как обычно, все замечал и всюду успевал, прошипел Катти:

– Баллада! – и, догнав Пиви, в последний миг нахлобучил ей на голову какой-то другой парик.

Катти спешно сменила мелодию, «Исетта» наскоро поправила на «служанке» пудреные букли, севшие косо, и представление началось.

Успех был грандиозный.

Тем вечером не только Пиви Птичка, взбудораженная событиями дня, вдруг превзошла самое себя и играла вполне прилично, но и все остальные актеры тоже. Большое впечатление на публику произвела, в частности, Иза Стрела, вышедшая на сцену в новой шляпке – красном бархатном тюрбане, расшитом стразами, который придавал «злодейке» экзотический и оттого особо коварный вид…

Папаша Муниц был доволен. Настолько доволен, что и после спектакля никого не стал убивать и вместо этого объявил об отъезде назавтра.

Решение так скоро покинуть Байем далось ему нелегко. «Божественный» театр здесь принимали не хуже, чем в предыдущих местах, а то и лучше, и весь репертуар, состоявший из пяти пьес, тоже наверняка удалось бы отыграть дважды. Но пребывание в этом городишке на сей раз было омрачено для Муница ссорой со старым другом. В каком еще трактире отведаешь такой утки и такого вина?…

Жажда наживы и обида на трактирщика Буна боролись в нем между собою вот уже несколько дней, и в конце концов последняя победила.

Возражать против отъезда никто из актеров, разумеется, не стал. Его отметили по традиции, засидевшись в театральном амбаре до полуночи.

А наутро, укладывая вещи, Иза Стрела обнаружила пропажу нового тюрбана.

Глава 7

Утро началось с громового стука в дверь и призыва живее подниматься. Катти соскочила с постели как ошпаренная – не успела еще привыкнуть к манере Папаши Муница будить своих подопечных. Он делал это так, словно считал их безнадежно глухими и только один и знал, что в гостинице бушует пожар…

Путаясь в рукавах, Катти поспешно натянула блузку, запрыгнула в юбку и башмаки. Ополоснула под рукомойником лицо, кое-как расчесала кудри и, подхватив упакованный с вечера баул, ринулась прочь из номера.

В гостиничном буфете, где труппе надлежало позавтракать перед выездом, она оказалась первой. Все остальные, привыкшие уже ко всему, поспешали, как говорится, не торопясь. Второй через несколько минут туда вошла красавица Фиалка, за нею, позевывая, – Пиви Птичка. Потом явился Волчок и с ходу рассмешил всех троих, с уморительной миной сообщив, что приснился нынче сам себе хозяином «Божественного» театра. Следом ввалились, похохатывая над чем-то своим, Титур с Аглюсом. Заглянула и скрылась Кобра – пошла, как видно, поторапливать остальных. Потом притопал Дракон и с порога велел подавальщице шевелиться с завтраком, хотя кенн Веррин, дочь хозяина «Зеленого шатра», и так уже проворно разносила по столам кофейники и подогретые пончики.