«Божественный кулак» Масутацу Ояма - [36]

В то время в «Ояма–додзё» каждый тренировался, имея собственную цель и сообразуясь со своими собственными представлениями о тренировке и технике. Поэтому все бойцы имели свою индивидуальность, которую никто не мог скопировать. На меня наибольшее впечатление произвел сэмпаи Окада Хиробуми, который тогда имел 3–й дан. И удары руками, и удары ногами у него были очень быстрыми. Он «выстреливал» маэ–гэри и кин–гэри не по прямой линии, а по круговой траектории. Даже во время тренировки базовой техники в перемещениях его удары ногами были очень быстры. В его стиле спарринга ощущалась настоящая красота. Что касается разрушительной мощи маэ–гэри и ударов цуки, то здесь первым был сэмпаи Одзава Итиро. Если противник пытался с ним сблизиться, он моментально отвечал ударом цуки или маэ–гэри.

Конечно же, нельзя забыть и сэнсэя Куросаки Кэндзи. Он выделялся не столько силой каратэ, сколько выдающейся силой духа, закаленного во время тренировок в «адском додзё» Оямы. Он бросал вызов собственным пределам и постоянно соревновался в каратэ. Например, если он бил по макиваре, то наносил несколько тысяч, даже десятков тысяч ударов кулаком, так что у него рвалось мясо на руках, а макивара обагрялась кровью — столько ударов он наносил! В спаррингах он также бился с настроем «Ну-ка, проверим, свою стойкость»! Чувствовалось, что он готов позволить противнику порезать свою плоть, но перебить его кости. Иногда он принимал изготовку с правой рукой, защищающей лицо, а левой, заведенной за спину. Так он нарочно оставлял неприкрытым свой левый бок. Он позволял противнику наносить себе удары ногами в бок, а сам одновременно наносил ему удар кокэн (тыльная сторона согнутого запястья) в лицо левой рукой, захватывал противника и начинал таскать его за собой. Смотреть на это было действительно страшно.

Сихан Ояма Ясухико спарринговал поистине блестяще. Его движения были свободны и непредсказуемы: кажется, что удар будет сверху, а он бьет снизу; кажется, что будет бить снизу, а он наносит удар сверху, кажется, что справа, а он слева и т. д. Если противник шел на него в атаку, он уклонялся, уходя по кругу, и в мгновение ока заходил ему за спину и посылал в полет. Я тоже подражал такой тактике и часто применял броски.

Сэмпаи Фудзихира Акио тренировался в два–три раза больше, чем другие люди. Выносливость у него была замечательная. Он был мал ростом, но тело у него было как у ежа: куда не нанесешь удар, всюду его встретит блок. Сблизившись вплотную с противником, он сбивал его с ног подсечкой. Путем ежедневных многократных повторений он в совершенстве овладел приемами защиты. Все тело у него было как настоящая крепость.

Сосай всегда говорил нам: «Каратэ — это бой не на жизнь, а на смерть! Проиграть — значит умереть»! Все члены «Ояма–додзё» тренировались, проникнувшись этим духом. Такая была традиция у «Ояма–додзё», такой вкус был у каратэ Оямы. Когда я записался в «Ояма–додзё» и начал его посещать, поначалу я постоянно восхищался: «А вот тот сэмпаи крутой»!!! — но после того, как я получил зеленый пояс, я стал ответственнее относиться к тренировкам, поскольку, попробовав вкус синкэн сёбу — боя не на жизнь, а на смерть, слегка прикоснувшись к невидимой части каратэ, я стал испытывать страх. Я шел в додзё с ощущением, словно мне подрезали крылья, с мыслью: «А вдруг я окажусь недостаточно ловким, и меня убьют»?!

За внешней мощью «Ояма–додзё» скрывался огромный объем тренировок. Мы тренировались в два раза больше, чем представители других школ. В настоящее время стандартная тренировка в Кёкусин длится около 2–х часов. Но в те времена мы, совершенно не переводя дух, тренировались по 3–4 часа.

Обучение в других школах начиналось с ката. Ученикам объясняли: «Удар наноси так, блок выполняй так». Так постепенно заучивались различные ката. В «Ояма–додзё» же нам с самого начала, с белых поясов говорили совсем другое: «Ничего страшного, если что-то делаешь неправильно. Главное, вкладывай силу»! У белых поясов, естественно, вообще не хватало сил, а когда их заставляли тренироваться так, чтобы появилась одышка, они начинали валиться с ног. Это делалось потому, что, если продолжать тренировку, даже валясь от усталости, происходит овладение сущностью — умением концентрировать силу в ключевые моменты. Это позволяет избегать чрезмерного задействования силы, учит использовать тело мягко. Когда тело запомнит это состояние, возрастет скорость ударов, повысится их разрушительная мощь.

Когда сэмпаи говорили: «Вкладывай силу»! — они имели ввиду силу кимэ — концентрации силы в ударе. Если заниматься одним только изучением ката, будешь вкладывать силу не в те моменты, когда нужно. Если же помногу тренироваться, прикладывая большую силу, эффект будет такой же, как когда скала, находящаяся на вершине горы, постепенно теряет угловатость и становится округлой за счет работы ручья, протекающего внизу. В конце концов, движения каратэ перестают быть прямолинейными и становятся округлыми. Если использовать такой стиль спарринга, не получишь травмы, а разрушительная мощь приемов возрастет.