Божественные головоломки, или Война за любовь - [182]

— Все лгут… поэты, художники, музыканты, описывающие красоту принцессы Элии, бессовестно лгут. Жалкие создания, им не под силу уловить и сотой доли сияющего дива. Я бесконечно счастлив лицезреть Светлую Богиню.

— Изящный слог изящного бога, — милостивая улыбка коснулась губ принцессы, и циничный мэсслендский принц в ее свете затрепетал, как неопытный юнец.

Продолжая улыбаться, Элия протянула руку для поцелуя, светловолосый бог шагнул вперед, благоговейно склонился и, пошатнувшись, упал на меховое ложе.

— Что с ним? — встревожился Эйран, еще секунду назад едва сдерживавший настойчивое ревнивое желание прибить сладкоречивого гостя.

— Обморок, — сходу поставила диагноз женщина, с какими только выходками поклонников не сталкивавшаяся на своем веку. — Переволновался бедолага.

— До такой степени? — невольно удивился принц, переворачивая Натаниаля на спину и разглядывая белое как мел лицо.

— Случается и такое, — невозмутимо согласилась принцесса, присела рядом с лежащим мэсслендцем и легонько потрепала его по щеке.

Натаниаль блаженно замурлыкал, перекатился на бок и тихонько задышал, подложив одну руку под щеку, а второй зарывшись в густой мех. Обморок перешел в глубокий и, судя по блуждающей на губах мужчины улыбке, сладкий сон.

— Милашка, — невольно умилилась принцесса, не предпринимая попыток разбудить гостя.

— Когда спим, мы все милые, главное успеть убраться подальше до того, как проснемся и не спрашивать, что видели во сне, — цинично согласился Эйран и с потаенной надеждой предложил: — Условия соглашения соблюдены, отправить его назад?

— С чего бы такая спешка? — удивилась Элия, погладив мэсслендского принца по длинным волосам, точно породистого пса.

— Разумеется, я ревную, — открыто признал брат, предпочетший, чтобы рука богини скользила по его полосатой шевелюре, а не оглаживала чужие.

— А стоит ли? Как бы ни был хорош этот красавчик, я не настолько беспечна, чтобы заводить интрижку с представителем правящей династии потенциального противника. Мне папочка простит все, а вот ему забава может слишком дорого обойтись. Он ничем не заслужил такой благодарности за помощь, — ответила богиня, оставляя в покое Натаниаля.

— И как ты планируешь с ним поступить? — уже менее напряженно уточнил Эйран.

— Как? Пожалуй, приглашу вас обоих на ужин в какое-нибудь славное местечко, — объявила принцесса. — «Разнотравье», думаю, подойдет. Судя по внешнему облику, у принца в роду были темные эльфы, ему должно там понравиться. Ты ничего не имеешь против кухни Близких к Тени Дивных?

— Нет, хорошая идея, — против воли был вынужден согласиться бог, взвесив все аспекты дипломатического предложения не с точки зрения маниакально-ревнивого поклонника, а через призму божественного дара политика.

Иметь своим должником и приятелем мэсслендского принца было лучше, чем недоброжелателем, да и поужинать в обществе Элии, пусть с довеском в виде Натаниаля — более чем приятно. Эйран знал ресторан, который имела в виду богиня, и не мог не признать удачности выбора, как в части способа принесения благодарности, так и в выборе места его принесения.

«Разнотравье» нельзя было назвать рестораном в банальном смысле этого слова. Заведение сие целиком занимало один живописный мирок, пейзажи коего радовали самый искушенный взгляд. Среди лугов, полей, лесов, на реках, озерах, в небесах, в самых удивительных уголках мира располагались «кабинеты» для трапез. Тот, кто посещал «Разнотравье», мог быть уверен в полной конфиденциальности визита, изысканности кухни, безупречном обслуживании и роскошных видах дикой природы для созерцания и прогулок. Стоил заказ «столика» в заведении даже по меркам небедного принца не мало, но оно того стоило.

— Разрешишь мне оплатить трапезу? — галантно попросил Эйран.

— В другой раз — непременно, — улыбнулась принцесса и объяснила: — Риэршаль обслуживает меня и моих гостей бесплатно. Визиты Богини Любви дают ему право упоминать мое имя в числе клиентов заведения.

— Бонус популярности, — усмехнулся Эйран.

— Именно. Должна же быть от нее какая-то практическая польза, а не только сплошные недоразумения, — энергично подтвердила богиня, изрядно устававшая от бремени своей славы в мирах.

Снизу со стороны шкуры и спящего мэсслендца до собеседников донесся полный ужаса короткий полувздох-полувскрик. Разумеется, вздыхало не меховое изделие, обнаружившее, что более не бегает на четырех лапах по заснеженным горам, а валяется на полу. Это Натаниаль пробудился от короткого сна и в панике взирал на богиню. Нежный румянец залил все лицо бога, онемевшие губы шепнули: «Какой позор!». То, что его обморочный сон — результат происков врагов, увы, предположить было невозможно, принц не ощущал ни малейшего следа магического воздействия, а ведь чуткость такого рода являлась чертой бога.

— О, принц, немного отдохнули? — ласковый щебет принцессы заставил его вздрогнуть, заработал инстинкт извечной подозрительности, ища малейший намек на издевку и не находя его.

— Прошу прощения, никогда прежде со мной не приключалось подобного конфуза, — вздохнул Натаниаль, и Эйран в очередной раз поразился той трепетной неуверенности, что прозвучала в голосе принца. Хотя, собственно удивляться было нечему. Элия с легкостью прошибала броню сердечной неуязвимости самых циничных мужчин. Так почему мэсслендец должен был стать исключением?