Божественная Зефирина - [112]
Воспользовавшись этим благоприятным обстоятельством, князь теперь нашептывал ей по-итальянски:
– Bellissima mia…[35] Не угодно ли прекратить эту бесполезную борьбу… Подумаем лучше о любви… Вы – самая красивая девушка в мире, а я умею ценить красоту… Между мужчиной и женщиной я знаю лишь один возможный способ столкновения и сближения! Позвольте мне заставить вас позабыть обо всем на свете… Tesero mio!..[36]
Не от вина ли у нее закружилась голова? Зефирине хотелось вырваться из плена этого вкрадчиво-обольстительного голоса, властного, слегка снисходительного и уверенного в своих чарах; ей хотелось спрятаться от обжигавшего ее шею дыхания, от этого опытного рта, покусывавшего ее ушко, от этих крепких рук, все теснее сжимавших ее талию, от этих не оставлявших никаких сомнений ласковых прикосновений к ее груди, от этого властного и сильного колена, уже легко прокладывавшего себе путь между ее ног. Но она была не способна оказать сопротивление такому вражескому штурму. Совершенно обессиленная, с подкашивающимися ногами и с объятыми пламенем бедрами, она все же сохраняла еще остаток ясности ума для того, чтобы верно угадать, какую игру вел князь: он хотел превратить ее в покорную его воле рабыню, созданную для удовлетворения его прихотей султана, которую он запрет в какой-нибудь башне, когда пресытится ею. Уже уверенный в своей победе, как нетерпеливый мужчина, привыкший ловко вести свои дела и легко добиваться успеха как на состязаниях, так и у женщин, Леопард тихонько подталкивал Зефирину к спальне. Захваченная каким-то вихрем, она с ужасом обнаружила, что оставила всякое сопротивление.
При свете свечей кровать под балдахином блистала своей незапятнанной белизной.
В последнее мгновение к Зефирине вернулся ее бунтарский дух:
– Я вас не люблю… Я вас никогда не полюблю… Если у вас так мало чести… Я… Я… приказываю вам отпустить меня, князь Фарнелло!..
Употребив всю силу своих рук, она пыталась оттолкнуть Леопарда. Весьма далекий от мысли повиноваться ей, он еще крепче сжал ее в объятиях со спокойной властностью:
– Тебе нечего опасаться, Cara mia![37] – шептал вкрадчиво-обольстительный голос. – Ты думаешь, я тебя купил… какое гадкое, мерзкое слово… А ведь ты должна была бы гордиться… Я не смог забыть вкус твоих губ… Я не смог забыть твою красоту, это тело, которое я держу сейчас в объятиях… Посмотри же на меня…
Изумленная таким поведением и этим обращением на «ты», Зефирина подняла глаза. Князь возвышался над ней, подавляя ее своим высоким ростом. Взгляд его черного с золотистыми искорками глаза смело встретился со взглядом Зефирины. Его тонкие губы изогнулись в улыбке, они шептали:
– Вспомни…
Леопард сделал движение и вытащил из своего рукава голубое перышко… Зефирина вскрикнула, но крик тотчас замер у нее в горле. Метнулась чья-то тень, и на голову князя обрушилось что-то тяжелое. В ночи прозвучал глухой звук удара. На лице князя застыло удивленное выражение. Очень мягко, словно лишенная управления марионетка, он упал на мраморные плиты к ногам Зефирины. Девушка подняла голову, вздрогнула; она ничего не понимала. Перед ней стоял тот самый монах, который подавал ей знаки во время брачной церемонии.
– Кто… что… – запинаясь, пролепетала Зефирина.
– Надо действовать быстро!
Монах схватил ее за руку. Она было хотела оказать сопротивление.
– Моя душенька… Так значит, вы меня не узнали… Монах скинул капюшон. Эта улыбка… Этот голос…
Это лицо – видение из загробного мира… Зефирина схватилась рукой за сердце.
– Гаэтан… Гаэтан, вы ли это?
– Да, моя душенька… Он самый… Я пришел вас спасти, вырвать из когтей этого Леопарда.
– Я… Я… Все на свете считали вас мертвым, Гаэтан!
Слезы ручьем заструились по щекам Зефирины. От волнения она покачнулась, и он должен был поддержать ее. На какое-то мгновение они замерли в объятиях друг друга, стоя около брачной постели.
– Я был действительно ничуть не лучше трупа, моя дорогая! – прошептал Гаэтан. – Без вашего бывшего серва Бастьена я сегодня находился бы на два фута ниже уровня земли…
– Бастьен участвовал в битве при Павии? – пролепетала Зефирина.
– Он дважды спас мне жизнь… Один раз во время самой битвы, когда я едва не погиб под ударами вражеских копий, а во второй раз, когда прятал меня в лачуге одного ломбардского крестьянина и лечил меня… Но… я расскажу вам об этом позже. Сейчас мы заткнем кляпом рот этому несчастному господину и свяжем его.
Гаэтан сорвал с постели простыни. Зефирина, как парализованная, смотрела на него. Она была не в силах помочь ему завернуть большое неподвижное тело князя в это некое подобие савана. Она была слишком смущена и взволнована для того, чтобы поближе рассмотреть судорожно зажатое в руке Леопарда голубое перышко, похожее на то, которое «украл» у нее незнакомец на берегу. Когда Леопард был хорошо завернут и крепко связан, Гаэтан тяжело дыша, попытался втащить его на кровать, но князь был слишком тяжел. Испытывая некоторое замешательство и неудобство, Зефирина была вынуждена взять своего мужа за ноги, в то время как Гаэтан приподнял его за плечи. Уложив князя Фарнелло на кровать под балдахином, Гаэтан рядом с ним так уложил подушки, чтобы создать видимость присутствия рядом другого человека. Затем с головой накрыл Леопарда покрывалом. Видя все эти приготовления, Зефирина отвернулась, сконфуженная и раскрасневшаяся. Гаэтан схватил ее за руку:
Чувственная, невинная, неукротимая, немного странноватая, легкомысленная и жестокая — такова Батистина де Вильнев-Карамей, юная и прекрасная девушка-сирота.Почти бессознательно, благодаря своей юности и несравненной красоте, Батистина соблазняет всех мужчин, которых она встречает на своем пути. Устоит ли она перед чарами самого Людовика XV, прозванного Возлюбленным, или отдастся Вильгельму-Августу, английскому принцу? Или станет любовницей прославленного маршала Мориса Саксонского? Или она влюбится в зеленоглазого незнакомца, того самого, что является ей во сне?Удастся ли гордому, надменному маркизу Портжуа, иначе говоря, красавцу Флорису, слишком испорченному вниманием женщин, укротить эту ветреную красавицу?Где найдет свою судьбу Батистина? В интимных королевских покоях в Компьене или в торжественных залах Версаля? А может быть, она встретит любовь на поле битвы при Фонтенуа или посреди океанских просторов, куда она устремится в поисках счастья? В Америке, где процветает работорговля? На берегах Миссисипи?
Чувственная, невинная, неукротимая, немного странноватая, легкомысленная и жестокая — такова Батистина де Вильнев-Карамей, юная и прекрасная девушка-сирота.Почти бессознательно, благодаря своей юности и несравненной красоте, Батистина соблазняет всех мужчин, которых она встречает на своем пути. Устоит ли она перед чарами самого Людовика XV, прозванного Возлюбленным, или отдастся Вильгельму-Августу, английскому принцу? Или станет любовницей прославленного маршала Мориса Саксонского? Или она влюбится в зеленоглазого незнакомца, того самого, что является ей во сне?Удастся ли гордому, надменному маркизу Портжуа, иначе говоря, красавцу Флорису, слишком испорченному вниманием женщин, укротить эту ветреную красавицу?Где найдет свою судьбу Батистина? В интимных королевских покоях в Компьене или в торжественных залах Версаля? А может быть, она встретит любовь на поле битвы при Фонтенуа или посреди океанских просторов, куда она устремится в поисках счастья? В Америке, где процветает работорговля? На берегах Миссисипи?
Жаклин Монсиньи — одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа. Издательство «Крон-Пресс» в 1994 г. выпустило трилогию «Зефирина», которая сразу же была замечена нашими читателями.Предлагаем вам новое произведение писательницы — «Флорис». Во второй книге — «Петербургский рыцарь» — братья Флорис и Адриан де Вильнев-Карамей приезжают в Петербург, чтобы содействовать восхождению на престол дочери Петра I Елизаветы. Двор не доволен возвышением братьев, и их, путем тайных интриг обвинив в государственной измене, отправляют на каторгу.
Жаклин Монсиньи — одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа. Издательство «Крон-Пресс» в 1994 г. выпустило трилогию «Зефирина», которая сразу же была замечена нашими читателями.Предлагаем вам новое произведение писательницы — «Флорис». Первая книга — «Флорис, любовь моя» — о любви французской графини Максимильены де Вильнев-Карамей и русского царя Петра I. После смерти царя молодая женщина с двумя сыновьями, преследуемая и гонимая, с приключениями покидает Россию и возвращается во Францию.
Жаклин Монсиньи – одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа.«Зефирина» – самое известное произведение писательницы.Главная героиня трилогии – Зефирина де Багатель, очаровательная девушка, волею судьбы втянута в зловещую интригу. Действие романа происходит во Франции и Италии в XVI веке.
Жаклин Монсиньи – одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа.«Зефирина» – самое известное произведение писательницы.Главная героиня трилогии – Зефирина де Багатель, очаровательная девушка, волею судьбы втянута в зловещую интригу. Действие романа происходит во Франции и Италии в XVI веке.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.