Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами - [4]

Это была шутка, но присутствующие уставились на меня в изумлении, готовые поверить в непостижимый для французов англо-американский динамизм.

— Да, — вставил Жан-Мари, пытаясь реабилитировать мою только что запятнанную репутацию, — я лично убедился в успехе этой компании и потому хотел заполучить их руководителя по маркетингу. Мне ничего не оставалось делать, кроме как поехать в Лондон, чтобы э… обезглавить… — Он вопросительно повернулся ко мне.

— Охотиться за светлой головой, — подсказал я.

— Да, спасибо, охотиться за светлой головой. Уверен, что, взяв в свои руки открытие сети английских кафе во Франции, Пол добьется успеха, достигнутого им однажды при работе над… э… идеей открытия в Англии французских кафе. Пол, может быть, ты продолжишь и сам расскажешь о своей работе? — Очевидно, Жан-Мари исчерпал собственные силы, пока выстраивал лексическую конструкцию последнего предложения.

— Конечно. — Я окинул взглядом сидящих напротив людей, пытаясь придать лицу выражение вселенской любви к ним. — Меня зовут Пол Уэст. — Я был уверен, что мои коллеги тут же принялись проговаривать про себя мое имя. — Как вы уже слышали, я был занят в проекте по созданию сети «Voulez-Vous Café Avec Moi». Мы начали в июле прошлого года — четырнадцатого июля… ну да, конечно, в день взятия Бастилии, — и нашими первыми ласточками были пять кафе в Лондоне и Юго-Восточной Англии. А остальные потом открывали в крупных городах и торговых центрах, в три этапа, по десять кафе. Я захватил с собой отчет, чтобы, просмотрев его, вы смогли составить представление о том, как это делается. Еще до проекта с открытием кафе я работал в небольшой пивоваренной компании… — Увидев нахмуренные лица, я поспешил закончить свою речь: — Ну вот, в общем-то и все.

— Ты так молод, — раздался голос худощавого паренька. В интонации не было укора, но раздражение присутствовало. Акцент у него был какой-то странный. Не совсем французский. Не мог разобрать, откуда он.

— Не то чтобы очень. Мне двадцать семь. Будь я рок-звездой, уже отошел бы в мир иной, — ответил я.

Парнишка принялся извиняться жестами: «Нет, нет, я ни в коем случае не критикую. Наоборот, пытаюсь выразить восхищение».

— О да, мы все восхищаемся Полом. А как же иначе?! — Жан-Мари снова повернул всё так, что мне стало казаться, будто все вокруг очарованы моей персоной. — Почему бы каждому из вас не рассказать что-нибудь о себе? — продолжил он. — Бернар, давай начнем с тебя.

Бернаром оказался высокий, коренастый блондин с аккуратными усиками. Шевелюра у него действительно была густой, но в то же время аккуратно подстриженной. Он больше походил на шведского полицейского, рано оставившего службу из-за плоскостопия. Тон галстука совершенно не вязался с бледно-голубой рубашкой. Для полноты картины не хватало надписи на лбу: «Скучный», но подобное тату сделало бы персону Бернара чересчур интересной для окружающих.

Бернар нервно улыбнулся и начал:

— Меня зовут Бер… нар, я отве… ответствен по связям с общественность, э…

«Черт подери, — выругался я про себя, — разве Жан-Мари не говорил, что встреча будет проходить на английском? Как же вышло, что некоторым позволено изъясняться на венгерском?»

Еще пару минут Бернар из Будапешта продолжал в том же духе, пока наконец застывшее выражение его лица не сообщило о том, что в ходе своей не подлежащей декодированию речи он подошел к чему-то чрезвычайно важному:

— Я с нетер… пиенем жду нашей совме… тной работы.

«Погодите-ка, — подумал я, — хоть я и не владею ни одним из языков Центральной Европы, но я все же понял его. Он с нетерпением ожидает нашей совместной деятельности. Да здравствует вавилонская рыбка![10] Это же английский, но несколько в ином варианте — отличном от того, что мы знаем».

— Спасибо, Бернар, — сказал Жан-Мари и улыбнулся ему, пытаясь подбодрить. Интересно, он специально выбрал самого ужасного из всех присутствующих англофилов, дабы блеснуть на его фоне превосходным знанием языка? Я втайне надеялся, что так оно и было. — Кто следующий? Ну давай ты, Марк.

Марк — это тот лысый и худощавый. На нем была темно-серая рубашка с воротом нараспашку, к тому же помятая. Оказалось, что несколько лет он прожил в южной части Штатов, — вот откуда взялся этот странный акцент, напоминавший речь Скарлетт О'Хары[11] после нескольких стаканов перно.

— Я возголовляю хай чии, — начал он.

— Возголовляю хай чии, — ободряюще повторил я, ломая голову, что же это могло значить.

В любом случае, что-то связанное с чаем. Это уже ближе к сути дела.

— Да. Сложенная сис… тем, — подтвердил Марк.

— О! Ай-Ти,[12] — воскликнул я, а Марк, насупившись, поглядывал на меня. — Ты превосходно изъясняешься по-английски, — тут же добавил я. — Сколько ты жил в Штатах?

— Закончив… ши универ… ситет в Джо-Ржи, я год проживать там, а потом пять годов в страовой фирме в Атлане. В отделе хай чии, коничн.

— Коничн, — выразил согласие я.

— Хорошо, Марк. Теперь Стефани? — Жан-Мари блестяще выступал в роли церемониймейстера.

Стефани оказалась той самой блондинкой с выдающейся челюстью. В ее исполнении английский был сильно приправлен акцентом, до неузнаваемости искажен грамматически, но к тому времени мой слух уже начинал распознавать и такой вариант родного языка.