Боже, Божена! - [29]
В том же палаццо Ка’Реццоника меня поджидало еще одно открытие – оказалось, что художники, которых я втайне держала за пройдох, рисовать все же умеют. Александр Пономарев, например, успел сделать маленькие наброски дирижера Гергиева в блокнотике легендарного куратора Ника Ильина. Пока Гергиев махал концерт, господин куратор подсунул господину художнику блокнотик, вовремя убрал его, и в итоге у него в кармане – живые жанровые наброски: спина Гергиева, зал, концерт. Живенько рисует парень, рука чувствуется, что твердая.
На его фоне меня и накрыл протест против contemporary art. Пономаревские наброски оркестра – живенько. Пономаревская субмарина у причала Ка’Реццоники – мертвенько. Куратор убил в художнике художника, ибо хороший художник для куратора – мертвый художник. Можешь корову нарисовать, глумится куратор, ну поздравлю, иди витрины молокозавода разрисовывай. Живая корова сейчас никому не нужна. Вот дохлая, да с кишками наружу и на крюке с потолка – это тема. Глубина мысли при этом – с соплю на блюдце. А кто не разгадает ребус – тот лох. Всех, задающихся вопросом, в чем тут выгода, спешу обрадовать: возвышенный вопрос конечной цели современного искусства прозаично упирается в бабки.
Но и тут все мутно. Насколько выгодно зарабатывать с помощью искусства? Дональд Томпсон, профессор Гарварда и исследователь современного искусства, считает, что инвестиционная ценность произведений современного искусства – это миф. Из пяти покупок выстреливает максимум одна. А экономист Джон Пикар Штайн вообще рассчитал, что инвестиции в искусство чуть выгоднее покупки государственных облигаций. Но арт-проходимцам эти рассуждения не указ. Они продолжают с чистой совестью вещать: «Есть неплохой Пупкин – свинья на веревке из кишок. Еще не оценена. Но гниющую коровью голову и дохлых мух Херста купил в свое время сам Саатчи».
Вообще-то, туша, которую показывали на недавней выставке в Москве, была не свиньей, а потрошеным теленком, но ведь все зависит от контекста… У кого в коллекции ты сейчас, теленок, висишь? Кого убедили, что ты, по примеру гнилой головы своей мамы-коровы, вот-вот подорожаешь?
Эх, люблю я этих собирателей контекстов. Есть у них свое дао – незамутненное и нам, лохам, недоступное. «Возможно, эта работа кажется тебе непривлекательной, – говорят люди, «вошедшие в искусство», – но у нее есть инвестиционная ценность». И не надо думать, будто они – дураки, и не знают, сколь мала вероятность, что эта гипотетическая ценность себя оправдает. Но зато если это случится… Как-то раз арт-пройдохи вручили одной знаменитой блогерше каталог. Открыла она его и схватилась за голову: там была подробная выписка с графиком подорожания квадратного сантиметра работы каждого художника за последние десять лет. Например, с трех долларов до 15 тысяч.
Вот и разжигает всех этих концептмейкеров остервенелое желание вырвать у жизни если не пять звезд, так хоть четыре с плюсом.
Приходится арт-пройдохам заключать друг с другом разного рода соглашения: отныне мы будем считать сапожные шнурки и резиновые подметки вкусными, чтобы мишленовские повара не залупались и не думали, что они, типа, главные. Мы свои рестораны откроем, будем дружно жевать подметки и причавкивать. А всех, кому невкусно, запишем в лохи. Каково, а? Никому не хочется быть лохом – того и гляди ляпнешь что-нибудь сгоряча, а выйдет как у Хрущева с авангардистами. И вот ходит по павильонам Жардини министр Авдеев. Жует подметку. Занюхивает шнурком. И выражение лица у него при этом очень серьезное. Вроде как к ощущениям прислушивается.
А как иначе, если не страхом не попасть в ногу со временем, объяснить устройство головы человека, который ставит на треножник окисленную мочой какашку натурального цвета и любуется на нее, словно на царицу сердца своего?
Думаете, я утрирую? Как бы не так. В Лондоне дело было. Пригласили нас на обед к коллекционеру современного искусства. А он, стервец, прямо с порога повел нас осматривать свои приобретения, – как подумалось мне потом, аппетит решил нам перебить и тем самым на провизии сэкономить. Миновали закорюки, хреновины и пятна. И наконец хозяин, сияя от гордости за свои культурные ценности, подводит нас к финалу: серебряной треноге, на которой аккуратно свернулась закрученная колбаска. Тоже серебряная. Колбаска – не в смысле пепперони или мортаделла, а человеческая фекалия, утренний стул, очень натурально воссозданный из драгметалла.
И вот хозяин, с виду абсолютно нормальный богач, цепкий такой парень, хлопает вокруг какашки крыльями и вдохновенно расписывает, какой, оказывается, автор этого шедевра выдумщик: чтобы придать артефакту натуральный коричневый оттенок, на фекалию мочились. И в результате окисления, увлеченно продолжал хозяин, и появился эффект подлинности!
Тут надо заметить, что олигархи – люди малосимпатичные, но отнюдь не слабоумные. И если эти люди скупают требуху за немыслимые суммы, то невольно начинаешь подозревать, это с тобой что-то не так. Может, я безденежный ретроград и мракобес? Что снова возвращает меня к краеугольному вопросу современного искусства: ведь если говешку лакируют, так, значит, это кому-нибудь нужно?!
Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Юрий Вафин – один из самых загадочных персонажей Рунета. Его каналы и соцсети привлекают десятки тысяч подписчиков, его цитируют и приглашают на интервью, его постов ждет огромная аудитория – но никто не знает, как он выглядит. Искрометная интеллектуальная сатира под маской дворового фольклора и автор, упорно сохраняющий инкогнито – вот рецепт успеха Вафина. Этак книга собрала лучшие тексты Юрия Вафина. По ней можно гадать, из нее можно черпать мудрость, ее можно цитировать. Невозможно лишь одно – остаться к ней равнодушным.
Психологические границы – наиболее частая тема, которая затрагивается на консультациях у психолога. Мы сталкиваемся с нарушением этих границ ежедневно, но не всегда умеем их грамотно отстоять. У всех трудности разные, а причина одна и та же. И так хочется получить «волшебную таблетку», какой-то универсальный рецепт, который подойдёт всем! Но такого, к сожалению, нет. Зато есть идеи, обдумав которые вы сможете найти свой собственный способ жить так, как вам понравится.