Бойся, я с тобой. Страшная книга о роковых и неотразимых - [18]

«На исходе второй недели нашего тесного общения мы сидели с Вадимом в кафе. Он постоянно отвлекался на телефонные разговоры, виновато объясняя это важными рабочими делами. И дела действительно были наиважнейшие: он выстраивал схему, по которой часть дохода фирмы уходила бы в его карман, минуя хозяйский.

Что меня особенно поразило: этого человека Вадим называл другом. И именно он предложил ему место директора в одной из своих фирм – после того, как Вадим три года безуспешно и не слишком активно искал «достойную» работу».

«Меня коробила его привычка без умолку трещать и стремиться привлечь к себе всеобщее внимание. Часто он сам себя хвалил – например, рассказывал, как быстро вливается в любую компанию, как его помнят продавщицы и официантки…

Он словно соперничал со мной за внимание моих же подруг. Однажды он больно задел меня тем, что якобы мои друзья позвали его на одно мероприятие, а про меня сказали: ну и Настя пусть приходит, уж ладно. Когда я пересказала его слова подруге, она удивилась и сказала: такого не было, вас звали вдвоем, а его пригласили, потому что он сейчас твой мужчина, это он что-то надумал и непонятно зачем тебе наговорил».

«Меня с самого начала напрягло, что он не был на похоронах своей матери, которая, с его слов, была ему самым родным человеком. Мотивировал это тем, что смысла не было, ведь «человека уже не вернешь».

Часто агрессоры проговариваются о своей истинной сути, бахвалясь своими проделками в отношении других людей, пересказывая нам это как комичные случаи из своей жизни.

«Наша новая соседка, 65-летняя Мария Ивановна, оказалось высокой, грузной женщиной со злобными глазками-буравчиками и злорадной улыбкой на сжатых губах. Оказалось, что она по суду разъехалась с мужем и дочерью, и ей запретили приближаться к внучке. Но она все равно подкарауливала ее около школы и «открывала глаза», какая потаскуха ее мать. Вскоре Мария Ивановна со злобным смешком рассказала, как она «уела» дочь. Незадолго до этого дочь второй раз вышла замуж, хотя теща преследовала ее жениха россказнями о распутстве своей дочери.

Зная, что дочь с мужем должны вернуться из свадебного путешествия, Мария Ивановна за десятку наняла мужчину, чтобы он инсценировал интимную сцену. Требовалось, чтобы дочь застала их полураздетыми. Мария Ивановна просто сияла от самодовольства, рассказывая, какие глаза были у ее дочери, когда она увидела мать в одном белье в обществе полуголого мужчины на 20 лет младше. Она считала, что «уела ее так уела».

Этот рассказ стал для нас тревожным сигналом, что новоселка попытается задать жару и нам. Так оно и произошло».

«Когда я рассказала Игорю про то, как меня кинул на деньги бывший, он очень возмутился и предложил помочь мне вернуть их. Я поинтересовалась, как он это сделает, ведь все законные способы уже исчерпаны, а незаконными я действовать не хочу. И Игорь сказал: «Я могу стать его другом, а потом так его подставить, что костей не соберет». И рассказал историю, как один человек обидел его папу, Игорь подружился с этим человеком, нашел его слабое место – тот проводил махинации за спиной своего шефа. И, подгадав удачный момент, того парня подставил, его уволили. Парень до сих пор не знает, кто его сдал. Он жаловался Игорю, а Игорь его еще и пожалел».

Сушкова, страстно влюбившись в Лермонтова, тоже не придала значения некоторым несостыковкам и «черным предчувствиям»:

«…На другой день Лопухин был у нас; на обычный его вопрос, с кем я танцевала мазурку, я отвечала, не запинаясь:

– С Лермонтовым.

– Опять! – вскричал он.

– Разве я могла ему отказать?

– Я не об этом говорю; мне бы хотелось наверное знать, с кем вы танцевали?

– Я вам сказала.

– Перестаньте шутить, мне, право, тяжело; ну скажите же мне, с кем вы забывали меня в мазурке?

– С Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.

– Это уж чересчур, – вскричал Лопухин, – как вы хотите, чтобы я вам поверил, когда я до двенадцати почти часов просидел у больного Лермонтова и оставил его в постели крепко заснувшего!

– Ну что же? Он после вашего отъезда проснулся, выздоровел и приехал на бал, прямо к мазурке.

…Притворная болезнь Лермонтова, умолчание со мной об этой проделке черным предчувствием опутали все мои мысли; мне стало страшно за себя, я как будто чувствовала бездну под своими ногами, но я так его любила, что успокоила себя его же парадоксом: «Предпочитать страдание и горе от любимого человека – богатству и любви другого».

Многие жертвы отмечают еще одну деталь, вызывающую недоумение и… любопытство: несмотря на накал эмоций, неотразимый не тащит вас в постель. При этом он разжигает вас словами, взглядами, прикосновениями. «Моральная устойчивость» столь горячо влюбленного и, надо думать, сексуально опытного человека, строящего долгосрочные совместные планы, сбивает с толку. Но у хищников на этот счет готовы объяснения, которые на первый взгляд кажутся правдоподобными.

«Я сама завела разговор, почему Николай меня не целует. Я сделала вывод, что не нравлюсь ему как женщина, что он просто дружески со мной общается от доброты душевной. Но это же абсурд! Чтобы дружески общаться с женщиной, не надо проводить с ней семь дней в неделю, везде таскаться за ней как хвостик и спрашивать у нее о серьезности ее намерений!