Бойня - [43]
Неохотно взяла ручку. Персональный номер, адрес. Предварительные данные финансового года. Следующая клетка: “ЖМК 52”. Уже помечена жирным типографским крестиком. Налог на избыточный вес.
Глория совершенно взмокла. Последние месяцы она даже по лестнице в подъезде поднималась нечасто, так что лезть по крутым ступеням прохода между трибунами – все равно что покорять Эверест. Не то чтобы она боялась нагрузок – пока она не сняла квартирку в Упсале, ей довольно часто приходилось бежать на вокзал, чтобы не опоздать на пригородный поезд. Но тут впервые задумалась о своем здоровье. Из головы не выходил этот мужчина в трениках, его багровая физиономия прилипла к сетчатке. А если бы открыли дверь? Может, остался бы в живых? Или это судьба? Больное сердце…
Она не помнила, чтобы ей за последнее время проверяли сердце в поликлинике. Давление – да, давление измеряли. Из всего остального она помнила только весы с подрагивающими цифрами на дисплее.
Хватит. Во-первых, она намного моложе того мужчины. Во-вторых, не такая грузная. Хотя… кто знает? Войдя на стадион, Глория с облегчением подумала: все остальные намного толще. Иллюзия? Самоуспокоение? Вполне возможно.
Она вгляделась в колышущееся море людей. Теперь казалось, что все наоборот. Уже давно она не чувствовала себя такой непристойно жирной. Даже ноги приходится расставлять пошире, чтобы не терлись друг о друга бедра. Не бедра, подумала Глория с ненавистью. Не бедра, а ляжки. Надо срочно худеть.
Не успела подумать, услышала голос Зигмунда Эрикссона:
“Что ты, собственно говоря, хочешь, Глория?”
На этот раз ему не понадобилось повторять вопрос.
“Твое самое сильное желание?..”
Тысячи людей заперты в Хувете. Она представила жидкокристаллические экраны телевизоров. Большой Брат показывает шоу: парад толстяков. Народ умирает со смеху. А может, и не весь народ, а только статс-министр? Все эти камеры смонтировали ради его забавы? Юхану Сверду захотелось развлечься, посмотреть на бои гладиаторов в собственном Колизее. Захочет – запустит львов и тигров.
Она ухватилась за перила и остановилась перевести дух.
Вальдемар обернулся:
– Мы уже почти у цели.
Какое там – у цели… еще столько же осталось, если не больше. Почему он так уверен, что экстренные выходы открыты? Она, конечно, тоже видела эти зеленые стрелки, но и охранники их видели. Вряд ли они забыли перекрыть последние спасательные клапаны экстренной эвакуации. Но какая разница? Он дал ей цель, и это как раз то, что ей было нужно. Цель: взобраться по крутой лестнице с неправдоподобно огромными ступеньками. Все что угодно, только не сидеть с глазу на глаз со Смертью.
Еще два пролета – и на этот раз остановился Вальдемар.
Глория забеспокоилась:
– Как вы?
– Ничего, – притворно бодро произнес он. – Сейчас… передохну немного.
– Здесь все скоро передохнут, – не удержалась Глория от писательской привычки играть словами.
Он принужденно усмехнулся.
– Столько народу… неправдоподобно много. Мне кажется, больше, чем вмещают трибуны.
– И уже душно. Если они не откроют двери… для такой толпы нужно много кислорода. А если… ну нет, невозможно. На такой риск они не пойдут. Превратить стадион в душегубку? Будет колоссальный скандал.
А если все же пойдут? Представила насмешливое кудахтанье Ольги Джеймс. Кто, собственно, должен скандалить? Те немногие, кого беспокоят изуродованные желудочки грудничков? Те, кто устраивает одиночные пикеты по поводу отказа в образовании, если ребенок не укладывается в их нормы? Или возмущаются, что тысячи шведов оказались чуть ли не в канаве после введения этих идиотских “свободных от жира” кооперативов? Там, внизу, лежит только что умерший человек. И никого это, похоже, не беспокоит.
Глянула на арену, и ей показалось, что она стоит на краю бездны.
– Остался всего один пролет. Смотрите – вон там, за верхним рядом.
Она подняла голову. Действительно, там, наверху, ярко, будто только что вымытые, горели зеленые плафоны со стрелками и пиктограммами бегущих человечков.
Внезапно ее словно ударили кинжалом – острая боль в груди.
Она застыла.
Только не это.
Боль продолжалась секунду, не больше, но Глории показалось, что прошла вечность. Она судорожно схватилась за стальные перила. Ее парализовал страх.
Положила руку на грудь и заставила себя успокоиться.
Все нормально. Глубокий вдох. Выдох. Еще вдох.
Она, ни о чем не думая, прислушиваясь к внутренним ощущениям, поднялась на площадку. Подошла к двери с зеленым человечком и дернула за ручку.
– Глория…
Она оглянулась. Оказывается, Вальдемар сидит на полу, сжав руками голову, и слегка раскачивается из стороны в сторону.
– Простите… – Из него словно выпустили воздух. Куда подевались азарт и решительность? Он даже не смотрел на нее. – Бессмысленно… зря мы сюда лезли.
Она села рядом.
– Откуда вам было знать?
Не она одна – он тоже выбился из сил. Руки дрожат, на светлой сорочке темные пятна пота.
– Может, и надо было последовать их совету, – вяло, почти без выражения сказал Вальдемар. – Крутить тренажеры, поднимать гири и все такое. Вместо того чтобы… вместо того чтобы жить. Если бы они не трубили целыми днями “сбрось вес! сбрось вес!”, может, я бы так не растолстел. Начал голодать… и развился такой зверский аппетит, что принялся поглощать все подряд. Жрал и корил себя, корил и жрал.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Молодая семья, идеальный быт, идеальные отношения. Сэм – идеал мужчины и мужа. Мерри – прекрасная мать и хозяйка. И восьмимесячный малыш Конор, ангелочек. Сейчас они живут в Швеции, в доме с цветущим садом… Мерри приглашает подругу детства по имени Фрэнк погостить у них какое-то время. Постепенно Сэм начинает проявлять к ней повышенное внимание, и это пугает молодую супругу. А вот Фрэнк замечает кое-что странное в отношении Мерри к сыну… С каждым новым днем, проведенным в семье, Фрэнк убеждается, что все, что она видит – иллюзия, маски, за которыми скрываются настоящие лица: жестокие, деспотичные и кошмарные.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.