Бойня - [106]
. Память подбросила перевод: дни твои исчислены… Поежился и успокоился: полагать, что солнце светит ему одному, было бы непростительной самонадеянностью.
И голубое, точно фарфоровое небо удивительной яркости.
Сварил кофе. Как там было, в этой книжке? Что-то в мире мне кажется красным, другое коричневым, а третье – лазоревым. Кто это? Стагнелиус? Альмквист? Так и не вспомнил. Но почти наверняка врезавшийся в память заданный наизусть отрывок. Лет этак тридцать назад.
Юхан прихлебывал кофе, не сводя глаз с зеркальной синевы Рыцарского залива. Воздух не шелохнется. Даже птицы не поют.
Город в осаде. Вот-вот начнет дрожать земля. Над столицей королевства кружит дракон, вопрос только, где и когда ему вздумается опуститься на землю.
А сейчас уже десятый час вечера. Солнце еще и не думает садиться, но на всякий случай уступило место в зените легким розовым облакам.
Юхан присел в кресло и попытался проглотить смоченную в кофе третью протеиновую лепешку. Дорого бы он заплатил за кружку крепкого, лучше бы бельгийского, а еще лучше чешского пива. И внушительный сэндвич с жирной ветчиной, и крутое яйцо с шапкой майонеза. Как они с Хо-Ко…
Стоп. Он лихорадочно перекрыл краник с серной кислотой памяти, но обжечься успел.
Миккельсен – проверка.
Вернулся в кабинет.
В понедельник они сядут за этот длиннющий, длиннее обеденного, письменный стол и начнут сверять цифры. В архив канцелярии в подвале отправятся еще несколько папок, и мир не только покажется, но и станет легче.
В буквальном смысле.
Он с отвращением проглотил последний кусок лепешки и затолкал обертку в пустую чашку. Повернулся к окну – солнце упорно не хотело садиться. Акция начнется в два ночи.
Собрался позвонить Росси, но тот его опередил.
– А я как раз…
– В Сундсвале гроза, – Росси был заметно озабочен, – со штормовым ветром, градом… черт-те что, одним словом. Наверное, придется подождать с перевозкой несколько часов. Пока не утихнет. Хотели отъезжать сразу, но… там в двух метрах ни хрена не разглядеть. Об эффективной работе сейчас и речи быть не может.
– Важно успеть до утра.
– Зависит от того, как долго будет грохотать. Хотел предупредить.
– Не держи их там слишком долго. Они перевернут все вверх дном, не расплатимся с фирмой.
– Как только, так сразу.
– А “Глобен”?
– Недосчитываемся пяти сотен, даже больше. Но это ерунда. Арена забита.
– По-прежнему в два? Планы не изменились?
– Не изменились. Но представь: могли начать хоть в восемь вечера. Город словно вымер.
– Нет. Дождись двух. Никогда не знаешь…
– Само собой. Я пошутил.
– Услышимся.
Пошутил… Юхан нажал кнопку отбоя и посмотрел на здание парламента. “Город вымер” – неверное определение. Людей нет, но в воздухе сохранилась ощутимая вибрация невидимой жизни.
Росси прав. Пожалуй, единственный вечер в году, вечер накануне летнего праздника, когда в Стокгольме замирает жизнь. Еще раз: не прекращается навсегда, не умирает, а именно замирает. Даже канун Рождества не может конкурировать с Днем летнего солнцестояния.
В последние дни он чувствовал себя не в своей тарелке. Бесконечные усовершенствования Брадке и Росси изменили первоначальный замысел до неузнаваемости, и Юхан ощущал… нет, не сказать чтобы полный паралич воли, но несомненную апатию.
Иногда даже не мог заставить себя ответить на звонок. И зачем? Шведский народ, как больной раком пациент, уже на операционном столе – что еще ему надо знать? Опухоль удалят и без главного хирурга. Совершенно незачем расталкивать врачей и операционных сестер и ковыряться в ране. Можно только смутить и демотивировать остальных.
Уже наковырялся за эти годы. Сало, кровь, колышущиеся брюха… Пиарщики настаивали, чтобы он лично присутствовал на операциях. Бандажирование желудка, липосакция…
Очень важно показать, что за обширным комплексом научных исследований стоите именно вы, утверждали политтехнологи. Ваша физическая форма, ваш обнаженный торс, ваше бесстрашие! Даже ваши глаза, простите за метафизику, убеждают людей лучше и быстрее, чем тома научных трудов.
А он каждый раз улыбался и с трудом сдерживал позывы на рвоту. Блеклые кожные лоскуты, а под ними кровавая пузырящаяся каша и тускло поблескивающая пленка апоневроза.
Иной раз завидовал Майклу Джексону. Погрузиться бы в искусственный сон до сентября, а потом прожить, как мечтал Майкл, до ста пятидесяти лет. А в сентябре проснуться – и бодрой, пружинящей походкой к урнам для голосования. Обнять ребенка, помахать фотографам.
Новый мандатный период. О других сценариях и думать не стоит. Из лидеров оппозиции после предыдущих выборов будто воздух выпустили – никак не могут договориться, болтаются поодиночке, как отставшие от отары овцы. Шок таков, что до сих пор не пришли в себя. Вялые протесты сменяют друг друга, но протестуют-то они против свершившихся фактов. Против тенденций, ставших нормой еще до того, как они открыли рты.
Юхан быстро понял – любую политическую силу губит бюрократия. Каждая точка зрения, прежде чем дойти хотя бы до стадии публичных дебатов, пережевывается годами и при этом меняется до неузнаваемости.
И главное, что он понял и чему научился в США, – миллионы маленьких холмиков навсегда останутся миллионами маленьких холмиков. Они не могут стать горой. Краеугольный камень демократии, набившая оскомину максима “
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Гай, Дэвид, Ингрид, Мелани Оуэн.Блестящая команда молодых бизнесменов, задумавших совершить ПРОРЫВ в рекламных технологиях.Их связывает давняя дружба и… память о ЧУДОВИЩНОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ, свидетелями которого они стали МНОГО ЛЕТ НАЗАД.Их бизнес балансирует на грани триумфа и катастрофы.Их главный конкурент, не выбирающий средств в борьбе, — ОТЕЦ Гая и Оуэна, жестокий магнат Тони Джордан.Но внезапно Тони УБИВАЮТ.И Дэвид, ведущий собственное расследование убийства, имеет все основания полагать: УБИЙЦА — ОДИН из его друзей.И, перейдя грань дозволенного один раз, он будет убивать СНОВА и СНОВА…
Гуманитарий-русист Ник Эллиот понимает, что рискует продать душу дьяволу, поступив в брокерскую фирму Dekker Ward, но ему отчаянно нужны деньги. Шеф Ника, предприимчивый Рикарду Росс, больше известен как маркетмейкер. Его кредо — «кто не с нами, тот против нас». Поначалу Нику кажется, что он наконец-то ухватил удачу за хвост, но тут начинают происходить странные вещи. Сначала он узнает, что его предшественник погиб от рук вооруженных грабителей. На самого Ника совершено разбойное нападение. Неожиданно увольняют одного из ведущих трейдеров компании.
Один из ведущих мастеров британского нуара Дэвид Пис признает, что его интерес к криминальной беллетристике был вызван зловещими событиями, происходившими в его родном Йоркшире — с 1975 до 1981 г. местное население жило в страхе перед неуловимым серийным убийцей — Йоркширским Потрошителем. Именно эти события послужили поводом для создания тетралогии «Йоркширский квартет», или «Красный райдинг» (райдинг — единица административно-территориального деления графства Йоркшир), принесшей Пису всемирную славу.«1974» — первый том тетралогии «Йоркширский квартет».1974 год.
В Калифорнии, в маленьком горном городке, рассказывают о встречах со Снежным Человеком, которого здесь называют Сесквоч, и существует поверье о Мандранго — порождении сил зла, который в назначенный срок выходит из-под земли, чтобы найти себе невесту. В городе и его окрестностях происходит серия жутких убийств, и некто похищает журналистку Элен, с которой происходят невероятные и драматические приключения.
Завораживающий роман в жанре танго.Недавно потерявший жену комиссар Мигель Фортунато готовится выйти на пенсию после долгих лет службы в полиции Буэнос-Айреса. Его последнее задание – помочь следователю, приехавшему в Аргентину из США для расследования обстоятельств похищения и убийства известного американского писателя. Задание, как выясняется, непростое. Во-первых, следователь оказывается совсем молоденькой, неопытной, но очень привлекательной девушкой по имени Афина Фаулер. А во-вторых, сам Фортунато в силу определенных причин вовсе не заинтересован в том, чтобы правда об убийстве вышла наружу.Впрочем, расследование должно идти, хочет он этого или нет.