Боярин - [8]

– И где ты выучился так драться? – спросил его как-то многое повидавший на своем веку воин, прикладывая к своему сломанному носу мокрую тряпицу.

– Я вырос в горах, – ответил ему Якоб и, гордо оглядев ратников, изготовился к новому поединку. – Следующий!..

Три года он натаскивал воинов, требовал от них беспрекословного повиновения, словно это не люди, а бойцовые псы, и добился своего. Теперь, глядя на то, как слаженно действуют охранники, Якоб решил, что его труды были не напрасны.

Он подтянул перевязь, усыпанную самоцветами, меч из ножен вынул, на плече пристроил, поднялся по ступеням к огромным воротам дворца, встал на одно колено и опустил голову, дожидаясь выхода кагана.

– Долгой жизни кагану Иосифу! – выкрикнули привратники, и крик этот подхватила толпа.

Заревели трубы, заухал большой барабан, завизжали дудки, добавляя еще больше шума. Это значило, что Великий каган Хазарский вышел к своему народу.

Иосиф невольно сощурился от солнца. Этой ночью он не смог выспаться, и теперь от яркого света щипало глаза.

– Ну, что там? – тихо спросил он телохранителя.

– Мальчишка готов, – ответил Якоб и встал за спиной кагана. – Ждут только приказа.

– Кому мальчишка, – усмехнулся Иосиф, – а кому шад и владыка.

Он поднял руки вверх, призывая народ к тишине, и, когда люди на площади успокоились, громко произнес:

– Встречай народ Великой Хазарии нового владетеля своего! – И трижды хлопнул в ладоши.

И люди повалились наземь, уткнули носы в известковые плиты площади, не смея поднять глаза. Только охранники остались стоять среди распростертых тел, но и те зажмурились, чтобы не оскорбить нового шада.

– Ты не знаешь, зачем они сюда пришли? – обернулся каган к телохранителю. – Ведь все равно ничего не увидят.

– Зато внукам и правнукам потом рассказывать будут, как принимали нового шада, – пожал плечами Якоб.

Между тем от пристани Рассвета через площадь медленно брел убеленный сединами старик, который вел за руку ярко разодетого и до смерти перепуганного мальчишку лет семи. Тот озирался по сторонам, настороженно поглядывал на замерших воинов, на лежащих на земле людей, на большие дома, окружающие площадь, и все крепче сжимал пальцы своего провожатого. Он шел осторожно, словно по тонкому льду, готовый при первой же опасности броситься наутек. А старик что-то монотонно бубнил ему, стараясь успокоить, и настойчиво подталкивал вперед. Навстречу Судьбе.

Наконец они дошли до лестницы и остановились. И стихло все вокруг. Якобу на миг показалось, что люди, распростертые ниц, даже дышать перестали.

– А вот и он! – торжественно и громко провозгласил старик. – Шад Великой Хазарии! Встречай, каган! – Старик низко поклонился Иосифу и шепнул мальчишке:

– Иди и не бойся.

Мальчишка поднялся по ступеням, подошел к кагану и застыл, затаив дыхание. Некоторое время они разглядывали друг друга: каган Великой Хазарии и мальчик, которому выпала доля стать соправителем Иосифа и умереть. Наконец каган улыбнулся и сказал:

– Пойдем, – и повел мальчишку во дворец.

И как только дверь за каганом и шадом закрылась, народ с земли встал и закричал приветственно.

Потом был пир, и много сластей, и красивая музыка, и девушки танцевали вокруг обритого наголо, совершенно растерянного от навалившихся на него чудес мальчишки. Он все еще испуганным зверьком смотрел на все, что творится вокруг, с жадностью уплетал угощение и запивал вином. Пока новый шад добирался из северных земель, его кормили только дважды: первый раз, когда забрали из семьи, а второй – когда он упал в голодном обмороке за борт и едва не утонул. Теперь же от изобилия пищи мальчишке чуть не стало дурно. В жизни он не видел столько еды, – рожденный в бедной пастушьей семье, он и не знал, что на свете так много вкусного. И уж точно мальчишка не знал, что в яства, которые ему беспрестанно подсовывал пестро разодетый, совсем не страшный каган, подмешано зелье.

Вскоре голова у него закружилась, и он впал в странное состояние. Ему казалось, что все вокруг плывет, переливается радужными всполохами, словно в ярком красивом сне, что его раскачивает на волнах и несет, несет куда-то, в неведомые дали.

Каган только этого и ждал. Он хлопнул в ладоши, и в единый миг пиршественная зала опустела.

– Бери его, – сказал Иосиф телохранителю.

Якоб подхватил на руки мальчишку, удивился его легкому весу и быстро понес вслед за каганом. Он опустил его на ноги только в том самом коридоре, в котором вчера старый шад все пытался понять – сон или явь привели его в это жуткое место?

Затем едва пришедшему в себя мальчишке набросили на шею удавку, и невидимый в темноте палач принялся за свою привычную работу.

– Сколько? – орал на придушенного мальчишку каган. – Скажи, сколько? Назови число! Назови, и тебя отпустят!

– В-в-восемь… – чуть слышно прошептал малыш и потерял сознание.

– Все слышали?! – крикнул Иосиф.

– Мы слышали, Великий каган! – ответили стены.

– Да здравствует шад Хазарии! – Якоб снял петлю.

– Да здравствует шад! – отозвались люди за стенами.

– Пусть восемь лет царствия шада будут счастливыми для страны! – подытожил каган.

– Он жив? – спросил он телохранителя.