Бой не вечен. Гарантирую жизнь - [14]

Ираклий задумался, сделал глоток шампанского, ощущая лопающиеся на языке пузырьки.

– Это связано с буддизмом? С кришнаитами?

– Ни с тем ни с другими. В Нижнем появился храм Черного Лотоса, и я подозреваю, что инициатор строительства храма – наш бывший общий враг.

– Легион? Ему-то зачем понадобилось строить храмы, связываться с чужой религией?

– Никто и не говорит, что этот храм связан с религиозным служением. Скорее всего это центр подготовки легионеров, причем официально узаконенный.

– Могу выяснить.

– Не надо… пока. Жди, когда тебя позовут, и поменьше устраивай драк и показательных демонстраций своих возможностей.

Ираклий покраснел, отвернулся, переживая приступ легкой обиды.

– Я и так живу почти что по библейским заповедям, разве что не подставляю вторую щеку. Причем живу с ожиданием чего-то. Знать бы, когда это ожидание закончится. Да что мы все обо мне и обо мне? У тебя-то как дела? Решила вопрос с работой?

– Я теперь учитель истории в старших классах нижегородского колледжа «Ломоносовский». Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

– В каком смысле?

– Ты о мобильных отрядах общественной организации «Слово и дело» слышал?

– Я и о самой организации ничего не слышал. Чем она занимается?

– Блюстители нравственности, – усмехнулась Мария. – Сначала они действовали только в Москве, теперь и в других городах появились, в том числе у нас.

– И как же они ее блюдут, нравственность?

– Врываются в школы, гимназии, где преподают гигиену в период полового созревания, вообще где имеется половое воспитание, и грозят перебить учителей «за разврат», а школы закрыть или поджечь. Их заявление можно прочитать в некоторых газетах националистического толка: «Православные! Если вы стали свидетелями надругательства над православными святынями, если в школах появляются проповедники разврата со своим половым просвещением – немедленно сообщайте нам! Группа быстрого реагирования «Слово и дело» выедет по указанному адресу…» Так они побывали и в нашем колледже. Ворвались в класс впятером, начали материться, выталкивать учительницу, а когда присутствовавший на уроке преподаватель истории вмешался, его ударили, сломали нос… Таким образом я и попала в колледж, заняла его место.

– Круто! – покачал головой Ираклий. – Ребята не понимают, что дискредитируют процесс десексуализации школы. Я недавно слышал по телику выступление детского психолога, она нарисовала совершенно жуткую картину.

– К сожалению, это объективная реальность. Обрати внимание на рекламу на улицах и в транспорте, не говоря уже о газетах, журналах и телевидении, все они пропитаны эротикой и порнографией. Я в колледже проработала всего месяц и то заметила, как непомерно много места в программе занимают разговоры с детьми о безопасном сексе. А семиклассникам даже раздают презервативы! И все это в рамках проекта «Половое воспитание российских школьников».

– Убивать надо! – пробормотал Ираклий, смущенный неожиданно возникшей темой. – Того, кто все это внедряет.

– Тогда начинать надо с Фонда народонаселения ООН, который финансирует проект, и с нашей доморощенной Ассоциации планирования семьи. Идет хорошо продуманная насильственная сексуализация страны, особенно детского пространства, и с этим, несомненно, нужно бороться. Только иными методами, нежели предлагают молодцы из «Слова и дела».

Ираклий покатал по столу шарик из салфетки.

– Я вдруг подумал… а не связан ли этот проект с тем проектом, что разрабатывал наш знакомец Бессараб из Легиона?

– Напрямую, – тихо проговорила Мария, но так, что у Федотова побежали мурашки по спине. – Но это не тема для беседы в ресторане. Угроза традиционным российским семейным ценностям существует, это факт.

Помолчали, ковыряясь вилками в тарелках. Потом Ираклий поднял взгляд.

– Извини, что я так грубо… с этим Плевиным… не подумал о последствиях. Ты ведь могла инцидента и не допустить? Почему не остановила? Проверяла меня?

Мария улыбнулась.

– Ты догадлив, полковник. Тебе пора учиться бесконтактному воздействию на окружающих. Научишься, тоже Витязем станешь.

– Как Егор?

Мария прищурилась, заглядывая в глаза Ираклия, и тот пожалел, что упомянул имя Крутова.

– Егор Лукич сам еще не вполне созрел для деятельности Витязя. Кстати, я чую, что ему нужна помощь.

– Могу к нему съездить.

– Я сама поеду. Давай потанцуем?

Они вышли к танцующим парам в центре зала, Мария закинула руки за шею Ираклия, прижалась к нему, и голова бывшего полковника закружилась от запаха ее духов и близости тела. Поискав глазами младшего Плевина с его телохранителями, он увидел их мирно пьющих в окружении роскошных девиц и успокоился. Не испортило настроения даже заявление Марии, что она собирается навестить Крутова. Егор был далеко, в Брянских лесах, а Мария была рядом, в его объятиях, и думать больше ни о чем не хотелось…

Поздно вечером Ираклий возвратился домой, все еще ощущая на губах прощальный поцелуй Марии, пьяный не от вина, а от ощущения обещания, которое ему подарила женщина. Жизнь продолжалась, несмотря ни на что, время излечивало все раны, и шансы стать необходимым этой удивительной женщине-берегине, владеющей колдовскими приемами, уже перестали казаться нулевыми. Во всяком случае, Ираклий верил, что все изменится, иначе Мария не приглашала бы его в Нижний Новгород.