Бой насмерть! Начало - [10]

   Руди.

   Вильгельм, в который раз получив крайне неприятное донесение, просто молча, смял лист с текстом, и поджег его поднесенной к нему бензиновой зажигалкой. Злосчастную бумажку медленно охватило пламя. Он все всматривался в огонь, пожирающий тяжелую для него весть о гибели своего друга, и подчиненного Густава Крамера. Догоревший пепел, аккуратно просунул под мох. Таким образом, тщательно замаскировал все, что осталось от нее.

   Все это делалось с совершенно бесстрастным выражением лица. Когда он обернулся, то увидел внимательные взгляды своих людей, пристально рассматривающих его. Окинув всех смотрящих на него, произнес:

   -Довожу до вашего сведения, наши камрады из команды Крамера, во время задержания русских диверсантов, погибли. Погибли все. Теперь это дело касается нашей чести. Месть! Вот наша цель! Документы тоже крайне важны, но теперь они вторичны. Вы согласны со мной?

   Его подчиненные спокойными, даже несколько отрешенными взглядами монолитно выдохнули:

   -Месть!!! Месть!!! Месть!!!

   Совсем тихо, но на едином дыхании пошипели егеря.

   Вильгельм всмотрелся в глаза каждому, не пропустив никого. Расправив плечи, и встав по стойке смирно, произнес:

   -Я в вас не сомневался камрады! Теперь только вперед! Они от нас не уйдут.

   Егеря в абсолютной тишине поднялись с земли, поправили амуницию, и двинулись дальше. На глазах Вильгельма его люди стали растворяться среди листвы, как призраки. Постояв еще мгновение, он зашагал вслед за ними и также, как его люди исчез в белорусском лесу.

ДВА ЧАСА СПУСТЯ

   Егеря под командованием Вильгельма целенаправленно направлялись в сторону Браславских озер. Они за прошедшее время практически подошли к намеченной точке, но так, и не обнаружили свежих следов пребывания людей. Самого Вильгельма, неожиданно даже для него самого стали посещать нехорошие предчувствия. В выбранном им самим направлении он не сомневался, хотя логического объяснения этому так, и не смог найти. Интуиция, которой он за долгие годы войны научился доверять, и которая не раз выручала его, подсказывала это. В то же самое время, эта же интуиция стала навевать какие-то странные, и тревожные образы. Именно эти размытые, и неопределяемые образы, и не давали ему покоя. Он шел, чуть в стороне от своих людей, в совершеннейшем одиночестве, пытаясь выхватить, и понять то, что ему видится. Но это плохо ему удавалось. Чисто механически передвигая ноги, как только могут опытные воины, он силился вслушаться в свою интуицию. Вдруг впереди, среди вековых деревьев раскинувших свои густые ветви, промелькнул просвет. Совсем небольшой, может быть не больше метра. Увидев его, Вильгельм остановился, и стал внимательнейшим образов всматриваться в него. Почему-то его интуиция покинула его в этот момент. Не решаясь пойти туда, он сначала вслушался, а затем и принюхался.

   -Нет здесь никого, и, похоже, давно не было. Сказал он вслух, и осторожно пошел к виднеющемуся в дали просвету.

   Подойдя к нему, он осмотрел его, и, не обнаружив ничего подозрительного, смело вошел в него. Небольшой просвет средь темного леса оказался началом тропинки, совсем узкой, и еле заметной, которая только угадывалась, нежели виднелась. Все говорило о том, что ей, очень давно не использовали по прямому назначению. Сама тропа петляла самым причудливым образом среди вековых великанов. Создавая стойкое ощущение загадочности, и некой тайны. Продолжая шагать вперед, Вильгельм ощутил нереальность происходящего с ним. Путь, по которому он шел, стал напоминать ему сказки, рассказываемые ему, бабушкой в детстве. Петляя по этому, своеобразному коридору, окруженному со всех сторон мрачными ветвями, он, наконец, вышел на такую же мрачную полянку. Открывшаяся взгляду картина ему совершенно не понравилась. Мрачность этого места, и гнетущая атмосфера разбудила в нем давно забытые детские страхи. Из-за нахлынувших давно забытых страхов, все его тело, от пяток до кончиков волос, пробрала дрожь. По центу этого места стоял вырубленный из камня истукан, а по всему периметру стояли вкопанные дубовые колья, на которых были развешаны черепа различных животных, но среди них были и человеческие. Все это было опутано многовековой паутиной, и это давало основание думать, что это место было покинуто очень и, очень давно. Вильгельм обошел всю площадку, внимательно осматривая все, что ему попадалось на глаза, и в конце своего обхода остановился напротив каменного истукана.

   - Ну, что уставился, идол языческий? Все стоишь, и смотришь, на этот мир равнодушным взглядом, и никакого дела тебе нет до всего происходящего?

   Сказав это, он понял, что нахлынувшие было детские страхи, о которых он, очень давно забыл, и забыл их еще в ранней юности, совсем исчезли. Не оставив после себя совсем ничего. Ощутив себя прежним, и уверенным в себе воином, с немалым опытом боев,

   Вильгельм обошел вокруг этого каменного изваяния, осматривая его со всех сторон, и остановился напротив вырезанного лица. Всмотрелся в него более внимательно.

   -А ведь я не прав! Ты совсем не равнодушным взглядом на этот мир смотришь! Совсем не равнодушным! Взгляд твой недобрый, и даже очень злой. Интересно тут, что жертвоприношения тебе приносили? И кто это вообще делал? Молчишь? Ну, и бог с тобой, а я дальше пошел.