Бой на Мертвом поле - [19]

-- У меня своя диета, -- Бронислав улыбнулся, приоткрыв белоснежные зубы. -- Мне нужна дистиллированная вода, немного риса и два яблока. На день...

-- А ты, Дима, тоже на диете? -- спросил Арефьев другого близнеца. Тот засмущался, на скулах появился румянец.

-- Я в принципе всеядный...Не стоит, Герман Олегович, беспокоиться...

-- Идите в машину, сейчас поедем, -- Шедов взял Арефьева под локоть и они направились в сторону гаража. Двери его были открыты настежь, труп Полоза ночью увезли в крематорий и помещение проветривалось от смерти....

-- Как тебе мои ребята?

-- Симпатичные, молодость говорит сама за себя...А как у тебя насчет стволов?

-- С этим проблем нет, но только не хотелось бы, чтобы мои люди разъезжали с оружием по Москве.

-- В этом нет никакой надобности. При необходимости, у меня тоже кое-какой запас найдется... Но лучше бы все обошлось без этого дерьма. Скажу честно, если бы было на земле такое место, где можно было бы спокойно провести остаток дней, не раздумывая, забрал бы Злату, Ронду и отвалил бы отсюда на всех скоростях...

-- К сожалению, мы с тобой можем найти убежище только в нашем прошлом да и то в мыслях...Давай руку, мой друг, и не будем раскисать...Ведь по Библии, уныние большой грех...

Когда ворота за джипом закрылись, Арефьев присел на крыльцо и бездумно стал смотреть на синие кучевые облака. По краям они отсвечивали перламутром, были неторопливы и по-осеннему задумчивы. Неожиданно позади открылась дверь и в проеме показалась морда Ронды. Он ее обнял за шею и пес, радуясь вниманию хозяина, нервно зевнул.

Арефьев видел как вдоль забора движется Буханец и проводит рукой по его гребешку, по которому проходит секретка -- тонкий электрический провод. Она отключена и Буханец проверяет ее на разрыв.

Поднявшись к себе в кабинет, Арефьев включил компьютер. Затем подошел к книжной полке и вынул из грядки книг небольшой, ничем не примечательный томик, на обложке которого значилось: "Воротилы финансового мира". Лежащую между страниц дискету он вставил в компьютер и нажал на кнопку "pover". На экране появилась надпись "windovs" и вскоре он попал в файл "dollar"...Прочитал: "Пер. вал. на З.", что означало: "Переброска валюты на Запад". Под именем "Раск". стояли столбцы сумм и дат, начиная с октября 1995 года. Деньги Расколов отправлял в Женеву с периодичностью в 3-4 месяца. В среднем каждый год от него уходило по восемь миллионов долларов. Однако в 1999 году эта цифра почти удвоилась.

Арефьев просмотрел другие файлы -- суммы, номера купюр и машин, на которых приезжали порученцы с наличкой. Среди них были четыре автомашины из Госдумы и две иномарки из Белого дома. Итог четырех лет: 572 миллиона 600 тысяч долларов уплыли на Запад...

Отключив компьютер, дискету положил в конверт и крупно на нем написал: "В ФСБ РФ, финансы, вывезенные из России в период с 1995 по 1999 год". Заклеив конверт, он подошел к сейфу и положил его во внутренний боксик с французским замком.

Затем вернулся к столу и пододвинул к себе открытую книгу. На 195 странице прочитал им же подчеркнутую строку: "Красота могущественна, богатство -- всемогуще..." "Глупости, -- с горечью подумал он, -могущественнее боли ничего другого на свете не бывает..."

Арефьев подошел к картине и выровнял ее по вертикали. Ему показалось, что изображенная на полотне голубая ваза, превратилась в трехмерную, вполне осязаемую сущность...

Глава седьмая

Врач, приехавший домой к Арефьеву, был непреклонен: происходит интенсивный распад почки и динамика болезни не позволяет откладывать оперативное вмешательство.

Арефьев вспылил: "Ради Бога, не надо мне этого говорить! Если после операции вы гарантируете мне полное выздоровление, тогда хоть сейчас кладите под нож".

Врач волновался и, как всякий человек, находящийся в плену эмоций, был неубедителен.

-- У вас, Герман Олегович, пионефроз...Гнойная почка и вы знаете причину -- посттравматический фактор. Но прежде чем вас прооперируют, вам необходимо не менее пяти раз сделать переливание крови.

-- Вы что, хотите из меня сделать подопытного кролика?

Камчадалов изменился в лице, видимо, слова Арефьева начали его выводить из себя. Однако он сдержался и спокойным, увещевательным тоном продолжал:

-- Только хирургическим путем можно удалить гной и тем самым обеспечить надежный дренаж..

Арефьев смотрел на врача, но видел совершенно другое лицо. Перед самым приездом Камчадалова ему позвонили и сказали, что соединяют с Расколовым. Разговор был короткий, словно электрическое замыкание: через каждое слово мать-перемать, ведра словесной грязи и среди нее каким-то чудом сохранившийся островок ультиматума: "Если в течение двух суток деньги не будут возвращены, шей, парень, семейный саван..."

Однако Арефьев скорее согласился бы умереть, чем жить под чью бы то ни было диктовку.

-- Я верну деньги, но для этого мне надо какое-то время, -- бросил он в трубку и прервал разговор.

...Во взгляде врача застыл вопрос. Он, очевидно, ждал от своего пациента ответа насчет операции, однако Арефьев еще не был настроен на примирение.

Когда Камчадалов поднялся с кресла, Арефьев сквозь зубы проговорил: