Бой на Калиновом мосту - [138]

Ваня любил свою сестру и говорит ей:

— Сестрица, не тужи, а сухариков насуши, я с утра отправлюсь в путь-дорогу.

Вот он поутру выстал ранешенько, умылся белешенько и в путь-дорогу снарядился. Шел он близко ли, далеко, низко ли, высоко, скоро сказка сказывается, по своим успехам дело справляется. Приходит он к морю-океану, на остров Буян не знает как и попасть. Тогда кобели и говорят:

— Вот что, Ваня, мы поплывем рядом, а ты садись на одного; который будет уставать, дак ты пересаживайся на другого.

Так они и переплыли через море-океан. Когда вышли на сушу, видит Ваня — идет медведица. Отбросил он ружье на руку и хотел стрелять, а медведица заговорила человечьим голосом:

— Не стреляй в меня, Иван, не губи души напрасно, что тебе надо, то я все тебе исполню!

— А мне надо тебя убить, крови наточить, принести сестре, помазать сестру, чтобы она была здорова.

— Ну дак для этих пустяков не надо меня бить, я и так дам крови.

Взяла разрезала свою лапу, наточила пузырек крови, дала Ване и говорит:

— Вот тебе, Ваня, кровь и вот тебе в подарок моего медвежонка-сына, для славы молодецкой и для спасения твоей жизни.

Распростился он с медведихой и отправился в обратный путь. Когда подошел к морю-океану, то медвежонок и говорит Ивану:

— Садись, хозяин, на меня, я один перенесу тебя через море-океан.

Когда переплыли через море-океан и вышли на сушу, то кобели пошли по бокам, а медведь пошел сзади. Так что у Вани с трех сторон охрана. Приходит опять домой, а черт опять в щель запихался, насилу он уговорил свою охоту. Поутру выстал, ушел опять в лес, а черт вышел из щели и говорит Мане:

— Как хочешь, а надо решить тебе твоего брата, а то, видишь, мне совсем поживу нет.

— А как же я решу?

— А вот занемоги к вечеру, когда брат придет с охоты, и скажи ему: «Есть в таком-то месте соловей-разбойник, этого соловья ты убил бы, принес крови этого соловья, я помазалась бы и была бы здорова…»

Брат пришел повечеру с охоты, она рассказала ему все, что учит её черт. Но как скорее сказку сказать, он и в этот раз пошел разыскивать соловья-разбойника. Подходит и видит: сидит соловей на семи дубах, и только что хотел соловей засвистать, как Иван бросил ружье на руку, и сразу же соловей заговорил человеческим голосом:

— Не стреляй меня, Ваня, не губи души напрасно, что тебе надо — все исполню.

— А мне надо тебя убить, крови наточить, принести домой, сестру помазать, чтобы она была здорова.

— Ой, дак для этих пустяков не надо меня убивать. — Взял он расклевал свою лапу, наточил пузырек крови. — Вот тебе моя кровь и вот тебе моего сына соловья для славы молодецкой и для спасения твоей жизни.

Ну вот, соловей и полетел впереди, кобели побежали ли по бокам, медведь сзади, так что у Ивана с четырех сторон была охрана. Приходит домой, а черт так запихался в щель иголкой, что Ванькина охота еле-еле дух услышала черта. Соловей летает, клюет стены, кобели рвутся, и медведь рвет щель когтями. Так что Ваня едва уговорил свою охоту и не знает, в чем дело.

Переночевал и поутру опять пошел на охоту, а черт вышел со щели и говорит Мане:

— Во что бы то ни стало надо решить тебе своего брата, мне с ним житья совсем нету.

— А как же я решу?

— А вот занемоги и опять вечером, как брат придет с охоты, скажи, что есть в таком-то месте мельница, сходил бы к этой мельнице, принес обмолу, я пожевала бы и была здорова.

Ну, этого времени прошло уже много, так что Маня с Ваней забыли про эту мельницу. Когда Ваня пришел с охоты, сестра рассказала все, что учил ей черт. Как скорее сказку сказать, и на этот раз Ваня справился в путь-дорогу. Пришел он к мельнице, но медведь да кобели и говорят:

— Вот что, Ваня, вы с соловьем останьтесь здесь, а мы зайдем и достанем обмолу.

Когда они заскочили за двенадцать дверей, то эти двери замкнулись на двенадцать замков; тут Ваня вспомнил про мельницу, что это та мельница, заход есть — а выхода нет.

Поплакали Ваня с соловьем, повыли медведь и кобели, но делать нечего — пошел Ваня один с соловьем. Приходит он домой. Уже на этот раз черт не стал и бояться, видит, что у Вани один соловей, и говорит Ване:

— Я тебя сейчас съем!

— А что тебе меня есть? От солнца у меня тело запеклось и от ветра завеялось. Стопила бы сестрица байну, я бы сходил помылся и отдал бы на съеденье черту теплое мягкое тело.

А сестра отвечает;

— А думала давно я про тебя топить! Коли хочешь байну, дак иди, топи, дано времени!

Тут видит Ваня, что у сестры вся жалость к брату отошла, потужил, да делать нечего. Пошел топить баню сам. Топил он день, топил второй, стал топить и третий, соловей и говорит Ивану:

— Ваня, я полечу к мельнице, узнаю, жива ли наша охота.

Прилетел он, сел на мельницу и просвистал, охота свыла и кричат:

— Жив ли наш хозяин?

— Жив хозяин. байну топит!

— Пусть топит ещё три дня, мы трои двери прогрызли, ещё тестеры прогрызем, а трои с пятниками вырвем — и выйдем.

Прилетел соловей в байну к хозяину и передал всё, что наказывала охота. Протопил он ещё два дня и стал носить воду. А соловей полетел проверять, жива ли ещё охота. Прилетел, просвистал, охота провыла и спрашивает:

— Жив ли наш хозяин?