Бой местного значения - [4]

Шрифт
Интервал

Солдаты называют Семена Семеныча стариком. По утрам он встает покряхтывая. Почти полвека у него за спиной. Если в списке бойцов, выделенных на задание, я поставлю против его фамилии год рождения, молчаливый представитель наверняка не пустит Охапкина. Таких, мол, в обоз надо определять, в ездовые... Отсидится наш Семен Семеныч в полуземлянке, вдали от опасности.

Но я не сделаю никакой пометки. Больше того, я назначу Охапкина старшим группы разминирования. Он выполнит все добросовестно, можно не проверять. А если его отстранить от задания — будет кровная обида. Ведь Семен Семеныч считает, что мы с ним связаны одной ниточкой и друг за друга нам надо держаться. Он так и говорит: «Мы с лейтенантом обмозговали...», «Мы с лейтенантом пошли...» А теперь еще: «Слышь-ка, надумали мы с лейтенантом в партию подавать...»

Интересно: нас обоих ранило в один и тот же день. Пустяшно ранило. Его — в плечо, а меня — в ягодицу. Четверо суток лежали мы рядом в избе на перетертой в труху соломе. Охапкин рассказывал о прошлой своей жизни. После революции было у него крепкое хозяйство. Да уж больно много детей наплодил. Восемь душ. Из сил выбивался, чтобы всех одеть-накормить. Посоветовали добрые люди: со всем семейством отправился из деревни на стройку, в Магнитогорск. Плотничать начал. А тут подросли сыновья, и организовалась у него целая бригада Охапкиных. Шесть человек. Все шестеро теперь на фронте, от двух вестей нет...

— Я вроде земляной корень, а от меня целый рабочий род пошел, — не без гордости говорил Охапкин.

Вернулись мы в строй, и начались тяжелые бои под Волоколамском. Кто воевал в пехоте, тот знает, как быстро редеют в огне роты. Мы приняли три больших боя, и пехоты в нашей дивизии почти не осталось. И саперов тоже, потому что мы все время были на передовой.

Уцелели артиллеристы, штабы, медсанбат, тыловые службы. А воевать было некому, в стрелковых ротах по десять — пятнадцать человек.

Ну, как водится в таких случаях, начали чистить тылы. На передовую пришли обозники, сапожники, интенданты, бойцы комендантского взвода, писаря, подносчики снарядов, парикмахеры. Нам во взвод тоже прислали троих. Не просто бойцов, а технических специалистов. Среди них был и сержант Петр Коломиец, ставший моим помощником.

Коломийцу лет тридцать, мужчина он рослый, видный. Добродушный вроде бы человек, без амбиций, но плутоватый: соврет — недорого возьмет, я убедился. С самого начала войны Петя попал в химики, командовал ампулометной установкой. Взвод ампулометчиков был один на всю дивизию, держали его в тылу, не зная, вероятно, как и где использовать. Ампулы, снаряженные горючей смесью, рассчитаны были на то, чтобы поджигать вражеские сооружения с расстояния в 150—200 метров. Но немцы тогда сооружений не строили, ампулометы стояли без применения, пока их случайно не разбомбили «юнкерсы», метившие по дивизионному обменному пункту.

Коломийца у нас сразу стали называть Петей-химиком, и все так привыкли к этому, что даже забыли его фамилию.

Петя нахваливал прежнюю службу, к саперам-топорникам относился свысока, мечтал о том времени, когда на фронте полегчает и он снова вернется в химики.

— Ишь ты какой специалист шустрый, — ворчал старик Охапкин. — На спокойную жизнь его тянет. Безопасный уголок себе ищет...

В начале декабря, когда батальон совсем измотался в непрерывных боях и до Москвы было рукой подать, к нам снова пришло пополнение. Помню, с утра выдалось затишье. В избу, где мы спали вповалку на земляном полу, явился длинноногий связной — бегун. Разыскивая меня среди спящих, он разбудил человек десять, ребята ругались, протирая глаза. Связной сказал мне: «Товарищ лейтенант, идите за пополнением. Двадцать душ нам прислали на батальон. — Помолчал и добавил почтительно: — Политбойцы, о!»

Связной убежал, а я никак не мог побороть сон, не было сил пошевелиться и встать. Сидевший рядом Охапкин сказал негромко:

— А не ходите вы, товарищ лейтенант, кто их знает, этих политбойцов! Без них обойдемся.

На эти слова живо откликнулся Петя-химик:

— Брось, брось, старик! Лишние плечи будут — бревна таскать да землю долбить. С политиков спроса больше. На них только грузи!

Я тогда пришел в штаб позже всех, и мне дали лишь одного человека. Выглядел он довольно нескладно. Шинель коротка и узка в плечах, а шапка, наоборот, такая большая, что налезала на уши. Винтовку он нес неумело, как палку.

Пока возвращались в избу, я накоротке расспросил его. Политбоец Попов Владимир Васильевич, в армии раньше не служил, белобилетник. Был учителем неподалеку, в подмосковном фабричном поселке. Позавчера у них началась партийная мобилизация. Вчера обмундировали, дали оружие и поставили задачу: отступать некуда, умереть, но немца в Москву не пустить!

Впереди громыхал бой. Слева, в ложбине, били наши пушки, выстрелы в морозном воздухе лопались гулко и звонко. Лицо у Попова было бледное. В глазах — растерянность и недоумение. Мне стало жаль его: бросили человека из школьного класса в самое пекло. Хотел я даже присмотреть за ним первое время, пока оботрется, но началась бомбежка, потом нас послали минировать шоссе в таком месте, куда доставали немецкие пулеметы. И тут, конечно, было не до новичка.


Еще от автора Владимир Дмитриевич Успенский
Тайный советник вождя

«Тайный советник вождя» — книга-сенсация. Это роман-исповедь человека (реального, а не выдуманного), который многие годы работал бок о бок с И. Сталиным, много видел, много знал и долго молчал. И, наконец, с помощью В. Успенского, заговорил — о своем начальнике, его окружении, о стране. Честно рассказывает — без прикрас, но и без очернительства. В книге масса интереснейшей информации, имеющей огромную познавательную ценность.


Неизвестные солдаты

Никогда не сотрутся в памяти нашего народа события первых месяцев Великой Отечественной войны, никогда не будут забыты беспримерные подвиги бойцов и командиров, которые своим мужеством и упорством обескровили немецко-фашистские войска в приграничных боях, в сражениях под Смоленском, Киевом и Ленинградом, а потом нанесли фашистам поражение под Москвой. Об этих людях и этих событиях рассказывает в своей книге В. Успенский. «Неизвестные солдаты» — роман-эпопея, охватывающий большой круг героев, от колхозников до генералов, от красноармейцев до ученых.


Зоя Космодемьянская

Книга рассказывает о короткой, но яркой жизни юной партизанки разведчицы отряда молодых добровольцев, действовавшего в Подмосковье в самые трудные дни Великой Отечественной войны — Зои Космодемьянской, шагнувшей со школьной парты на фронт, о ее боевых друзьях, о брате Александре, об их старших товарищах.


Тревожная вахта

Аннотация:В годы второй мировой войны гитлеровское командование создало специальные гряды морских диверсантов, которые прорывались в базы противника и топили крупные корабли. Немецкие штурмовики-диверсанты пытались проникнуть и в базы Советского Флота.Об одной из таких операций, о бдительности и мужестве наших моряков и мирных жителей рассказывает В.Успенский в своей повести «Тревожная вахта».


На большом пути

В повести рассказывается о деятельности революционера, военачальника Гражданской войны Клима Ворошилова в бытность его членом Реввоенсовета Первой Конной армии.Н.Н. СЕЧКИНОЙ-УСПЕНСКОЙ - комсомолке двадцатых годов.Автор.


Невидимый свет

"На "Мятежный" доставлено новое вооружение. Производится монтаж", — такая радиограмма была перехвачена нашими связистами. Передавала радиограмму неизвестная станция километрах в ста от нашего берега. Но сведения о новом вооружении могли быть собраны только в порту. Значит, кто-то собрал их и неизвестным путем доставил на чужой корабль. Перед КГБ стоит задача найти осведомителя.


Рекомендуем почитать
Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Погибаю, но не сдаюсь!

В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Побратимы

В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.


Страницы из летной книжки

В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.


Гепард

Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.