Босс в подарочной упаковке - [25]

– Я очень сожалею, что наговорила вам лишнего, Грант. Я не считаю вас безрадостным и беспощадным.

Ну, возможно, если она пойдет на вечеринку, она изменит свое мнение о Гранте.

– Извинения приняты, – произнес он. Так как Клара не отвергла и не приняла его приглашения, он спросил: – Так вы с Хэнком хотите пойти на праздничную вечеринку со мной и моей матерью?

Она колебалась лишь мгновение, но это была многозначительная заминка. – Конечно, – в конце концов ответила она. – Почему нет? Пожалуй, это единственная праздничная вечеринка, которую мне удастся посетить в этом году. Я буду с утра до ночи работать в пекарне после того, как мы вернемся в Джорджию. – Потом она улыбнулась, и ее волнения, казалось, рассеялись. – Спасибо за приглашение, Грант.

Он недоумевал. Она благодарит его, хотя он единственный, кто должен быть благодарен ей за согласие пойти на вечеринку. И это самый приятный для него подарок за многие годы.

– Там будет весело, – сказал он ей. Он всегда так говорил о вечеринках в «Данбартон индастриз», но на этот раз в самом деле надеялся, что праздник удастся на славу. И за это он должен благодарить Клару Истон.

Корпоративная штаб-квартира компании «Данбартон индастриз» оказалась не такой стерильной и бездушной, как предполагала Клара до своего первого визита туда с Франческой. Основные офисы были оформлены известным дизайнером. В них было много открытых пространств, мягких линий, отделки блестящим деревом и элегантной мебели. Грант постарался, чтобы сотрудникам компании было комфортно и радостно в рабочей среде. Но Клара по-прежнему не могла представить, что однажды Хэнк будет работать в компании.

Как ни странно, ей было трудно представить Гранта работающим в «Данбартон индастриз». Проработав в корпорации не одно десятилетие, он казался здесь не на своем месте, хотя сотрудники его любили. По мнению Клары, Франческа выглядела в компании намного естественнее. Она была в «Данбартон индастриз» как в родной стихии. Она не просто отлично вписывалась в роскошную обстановку, но и непринужденно порхала, общаясь то с одним, то с другим человеком, здороваясь и болтая о работе, семье, справляясь, счастлив ли сотрудник на своем рабочем месте и нравится ли ему на сегодняшней вечеринке. Грант вел себя иначе.

Хотя он тоже большую часть вечера переходил от одного человека к другому, разговаривая с ними, в его поведении не было непринужденности. Он выглядел сдержанным, но не скованным, серьезным, но не скучным, деловитым, но не высокомерным. Он вел себя как настоящий босс, но все равно казался не на своем месте.

И Клара чувствовала себя не в своей тарелке, хотя приехала в компанию уже второй раз. Она просто не привыкла к такому упорядоченному рабочему графику. В ее профессиональной среде всегда была разбросанная посуда, рассыпанная мука и сахар. Испачканная кухня была неотъемлемой частью окончания любой смены. К концу работы Клары в пекарне царил хаос, от которого предстояло избавиться. И она любила свою работу именно за спонтанность и беспорядок.

Она никогда не появится на своем рабочем месте в таком виде, в каком пришла сегодня на вечеринку: в облегающем бордовом бархатном платье для коктейля без бретелей, в ожерелье и серьгах из искусственного жемчуга. И еще она надела черные туфли на шпильке. В таких туфлях можно прийти в пекарню только в том случае, если хочешь свернуть себе шею, поскользнувшись на разлитой на полу глазури.

Грант был, как обычно, в темном деловом костюме, в котором, как казалось, ему привычно и удобно. По случаю праздника он сделал единственное исключение – надел темно-красный галстук в мелкую крапинку и носил небольшую бутоньерку из хвои и ягод, которую его мать прикрепила к его петлице перед выходом из дома.

Он не поскупился, заказывая оформление вечеринки. Куда бы ни посмотрела Клара, везде были признаки наступающих зимних праздников. Гигантская, сверкающая огнями рождественская елка в углу. Блестящая серебряная менора, готовая для празднования Хануки. Недалеко от нее мкека для празднования Кванзы и набор кинара для зажжения на следующий день после Рождества. Клара многое узнала о Кванзе у воспитательницы Хэнка в прошлом году, когда та планировала праздничную вечеринку для всей группы и сделала заказ в пекарне. Огромное ведерко со льдом и шампанским наверняка предназначалось на Новый год. Кто-то даже установил простой металлический шест для Фестивуса. И тут Клара заметила украшения, назначения которых понять не смогла.

– Пентакли? – спросила она Гранта, который находился рядом с ней с тех пор, как переговорил с гостями. Он уже подносил ко рту бокал с бурбоном, но опустил его и в смятении посмотрел на Клару.

– Какие пентакли? – сказал он. Она указала на другой конец комнаты. – Ах, это. Они обозначают солнцестояние. Около них будут курить благовония. Я не хотел обидеть приверженцев шаманизма.

– Интересно, а какие это благовония?

– В основном ладан и смирна, как мне кажется, – произнес он.

Как только Клара собралась сказать о множестве декабрьских праздников, к ним подбежал Хэнк, сжимая в руке уродливую бумажную звезду ярко-фиолетового цвета, усыпанную розовыми блестками и перевязанную зеленовато-желтой лентой. Он протянул звезду матери.