Боснийская спираль (Они всегда возвращаются) - [42]

Она кивает. Ночь опасна, как матерая волчица. Острые колючие звезды ползают по небу, клещами впиваясь в гнойную желтизну лунного следа. Энджи поспешает за своим мужчиной, частя шагами вслед его шагу, не рассуждая и не задавая лишних вопросов. За плечом у Габо ханджарский карабин, заряженный свинцом и смертью.

* * *

Щелкнул замок.

— Помогайте, Джеймс! — крикнула хозяйка снаружи. Берл помог, налегая плечом на поворотную стену и моргая от режущего глаза света. В кромешной темноте схрона он утратил чувство времени, может, даже закемарил незаметно для себя. Выйдя, он посмотрел на стенные часы.

— Сорок минут… — помогла ему женщина. Она села за стол и закурила. — Вы просидели там ровно сорок минут. Надеюсь, у вас нет клаустрофобии?

Берл саркастически хмыкнул:

— Обычно этот вопрос задают перед, а не после… Но я все равно ценю вашу заботу. Как прошел прием гостей?

— А вы ничего не слышали? Ах да, я ж совсем забыла — там ведь не слышно почти ни звука. Стены в полбревна, чтоб не простукивались. Я в этом схроне сидела подольше вашего, часами.

— Когда?

— В войну. Десять лет назад. Мать нас прятала — меня и сестру. Тогда насиловали всех подряд… и если бы только насиловали… — Она глубоко затянулась сигаретой.

— Так что с гостями? — напомнил Берл.

— А… с гостями… Прием прошел на высшем уровне — обшарили даже чердак. Впрочем, низший уровень тоже имел место — лазали в подпол. Заглянули под все кровати, в каждый шкаф и комод. Стучали по стенам и по полу. Очень они вас хотят, Джеймс…

Берл сел за стол напротив нее.

— Хотят, это точно. А чего вы хотите, Энджи?

Женщина продолжала сидеть боком к нему, покачивая ногой в домашнем шлепанце.

— Энджи?

Она тщательно загасила сигарету и повернулась к Берлу лицом. Ярко зеленые глаза смотрели прямо и вызывающе.

— Мужчину, дорогой Джеймс. У меня давно не было мужчины. Несколько месяцев. Мой организм рассматривает это как вопиющее нарушение режима. Что скажете?

— Скажу, что я вас прекрасно понимаю, — серьезно отвечал Берл, не отводя глаз. — Моя последняя неделя тоже вполне сойдет за несколько месяцев. Уж больно много всего…

Она встала и потянулась длинным кошачьим движением.

— Пойдемте наверх, Джеймс. Посмотрим, не врут ли про вас фильмы.

Потом Берл лежал рядом с нею, глядя в потолок и привыкая к этой неожиданной новой близости. Чего она хочет? В ее насмешливой улыбке, в непроницаемых омутах зрачков, в скупой точности слов и движений угадывался какой-то сложный и пока еще непонятный фон. Эта женщина напоминала ему горный склон, чреватый мощными лавинами разрушительной силы. Она явно ничего не делала просто так, у нее была цель, был план, и он, Берл, почему-то превратился в часть этого плана — а иначе он не лежал бы здесь, глядя в потолок и чувствуя ее щеку своим плечом.

— Так как тебя зовут, Джеймс? Яшка?.. Берл? — Она произнесла это сонным расслабленным голосом, но удар был настолько неожиданным, что Берл вздрогнул, выдав свое смятение. Как?.. Откуда?..

— Ты бредил во сне, — ответила Энджи на его незаданные вопросы. — Разговаривал сразу за двоих. Интересно — жуть! Прямо радиопьеса.

Она приподнялась на локте и уставилась прямо на него черными зрачками своих ведьминых колодцев. Как и следовало ожидать, сонливость в них и не ночевала.

— Ну, колись, шпионище… Ты — который из двух?

Берл вздохнул.

— Слушай, Энджи, а ты не зарываешься, нет? Что будет, если я тебя сейчас придушу — и дело с концом?

— Нет, — засмеялась она. — Джеймс Бонд — благородный воин. Такой девушку не обидит… Так кто ты? Яшка, да?.. Или Берл?.. О, подожди, подожди…

Наклонив голову, она пристально всматривалась в него, выуживая ответ. Берл почти физически чувствовал, как этот взгляд стремительной змейкой скользит прямо ему в душу. Он моргнул и отвернулся… но опоздал. Энджи приложила губы к его уху и быстро зашептала, щекоча горячим дыханием и пронзительной точностью диагноза.

— Вот оно что… Бедный — ты — оба! Правда? Ты и Яшка, и Берл! Ты — оба! Ну надо же, я и не думала, что мы с тобой настолько похожи. Погоди, куда ты? Яшка! Берл!

Но Берл не мог больше этого выносить. Оторвав женщину от себя, он собрал одежду и спустился в горницу. За окном темнело. Можно посидеть еще часика два и идти. Куда угодно, лишь бы подальше от этой ведьмы. Он мало чего боялся, но теперь… Она еще, похоже, и мысли читает…

— Увы, не все. Только самые очевидные, — сказала она у него за спиной.

Берл обернулся. Где-то он уже слышал похожие слова. Женщина стояла у подножия лестницы и, закинув обе руки за голову, ловко собирала волосы в тяжелый узел.

— Не пугайся, красивый. Это не оттого, что я ведьма. Цыганка, знаешь ли. Передалось по наследству, от матери.

Она села к столу, зажгла сигарету, устало кивнула Берлу:

— Иди сюда, сядь. Все расскажу, обещаю. Думала тебе голову постелью заморочить, да, видать, не тот у меня нынче запал.

Энджи опустила веки, как будто притушив огонь своих сумасшедших зрачков, и сразу изменилась, съежилась, напрочь отбросив насмешливую победительную повадку. Берл присел напротив на краешек стула, недоверчиво наблюдая за этой метаморфозой, происходящей прямо у него на глазах. Он бы нисколько не удивился, если бы его странной хозяйке вдруг вздумалось превратиться в Бабу-Ягу, или в Красную Шапочку, или даже в ковер-самолет.