Боснийская спираль (Они всегда возвращаются) - [39]

— Вы, видимо, важная птица. — Она подошла к окну. — Думаю, такой облавы Травник не видывал даже во время Второй мировой. Вчера они запретили людям выходить из домов и прочесывали все дворы, сады и сараи, особенно в районе складов, за рынком. На это ушел целый день. А сегодня уже ходят по домам, с самого утра.

Берл проглотил последний кусок и откинулся на спинку стула. Теперь пусть убивают — того, что съел — не отнимут.

— Понимаю… — расслабленно сказал он. — Я уйду немедленно, не волнуйтесь. Я вам ужасно благодарен, Энджи. Вы спасли мне жизнь… Спрятали той ночью, перевязали, накормили… Было бы свинством с моей стороны и дальше подвергать вас опасности.

— Ничего вы не понимаете. Вас поймают, как только вы окажетесь на улице. По всему городу патрули, посты на каждом углу. Наверняка есть и наблюдатели на минаретах.

— Почему же вы тогда держите ставни открытыми настежь?

Энджи усмехнулась:

— Потому и держу. Окна у меня высокие, с улицы не заглянешь. Минареты тоже, на наше счастье, в стороне. Так что на самом деле ничего не увидишь, если вы, конечно, не станете в окно по пояс высовываться. Но вы ведь не станете, правда, Джеймс? И вообще — если ставни распахнуты, значит и скрывать в доме нечего.

— Майк.

— Что?

— Не Джеймс — Майк.

— Бросьте… — отмахнулась она. — Какая разница?

«А и в самом деле — какая разница? — подумал Берл. — Пускай будет Джеймс, тебе-то что? Хоть Бондом назови, только в печку не суй… или куда там его совали?»

Энджи вдруг открыла окно, высунулась в прохладный осенний воздух и помахала кому-то рукой. С улицы, видимо, ответили, потому что она улыбнулась и что-то звонко крикнула на боснийском.

— Что такое? — спросил Берл от стола.

— Ханджары, — ответила она, закрывая раму. — Я спросила, поймали ли тебя. Как ты думаешь, что они ответили?

— Пока нет, но обязательно поймают.

— Точно. А ты молодец, Джеймс, проницательный… понимаешь ханджарскую душу. Ладно. Пора прятаться. Сейчас они закончат в соседнем доме и придут сюда.

Она подошла к внушительному старинному буфету, высившемуся у дальней стены и, открыв нижнюю дверцу, запустила руку глубоко внутрь. Берл услышал щелчок, и боковая доска выскочила вперед дюйма на два. Женщина взялась за правый край буфета и обернулась к Берлу:

— Ну что вы там стоите, как памятник Джеймсу Бонду? Помогайте…

Скрипнули мощные петли, и огромное сооружение темного дерева повернулось, открывая большой проем. Вход в тайник.

— Вот… — сказала она. — Полезайте. Да, на всякий случай — там внутри есть рычажок, слева на стене. Если что, сможете выйти самостоятельно. Ну, вперед, мистер Бонд! Новые подвиги и приключения ждут вас в этом темном чулане! Только не шебуршитесь, сидите тихо.

— Погодите… — остановил ее Берл. — Что значит «на всякий случай»? Почему мне может понадобиться выходить отсюда самостоятельно?

Энджи насмешливо развела руками, но глаза ее были серьезны.

— Балканская жизнь полна неожиданностей, милый Джеймс. А ну как мы с вами что-то забыли там, снаружи? Пуговицу… обрывок бинта… след на полу… Кстати, надо успеть протереть пол, так что не задерживайте меня, пожалуйста.

— Послушайте, Энджи, если это действительно произойдет, признавайтесь сразу, ладно? Дайте мне слово, иначе я не пойду ни в какой тайник. Ну?

— Ладно, ладно… — нетерпеливо закивала она, заталкивая его внутрь. — Конечно… еще терпеть из-за вас пытки… этого мне только не хватало!

Буфет встал на место с тем же щелчком. Берл очутился в кромешной темноте. Слепо вытягивая руки, он попытался определить границы тайника. В ширину — полметра; в длину… он сделал шаг, уткнулся во что-то мягкое… мешок?.. вроде да, похоже на муку или крупу… Над мешками размещалось что-то твердое… ящики? Наверное, консервы. Видимо, семья хранила здесь еду — на черные дни, недостатка которым не было в местном календаре. Берл попробовал крышку верхнего ящика. Она поддалась, высвобождая запах машинного масла. Точно, консервы. Сам не зная зачем, Берл сунул руку в ящик и замер от неожиданности. Внутри находились предметы, которые он мог узнать при любых обстоятельствах, даже наощупь, даже с завязанными глазами. И это были не банки с тушенкой. В ящике, надежно законсервированные и покрытые густым слоем масла, лежали укороченные штурмовые винтовки М-16 в количестве четырех штук.

* * *

Откуда этот грохот? Что такое? Это стучат в дверь, Энджи, стучат в дверь… Господи, да что же это?!. Да как же… Габо, Габо, быстрее, вниз! Тебе надо прятаться, Габо!

Они второпях хватают одежду, скатываются по лестнице. Бум! Бум! Дверь дрожит под ударами сапог и прикладов.

— Открывай, цыганка! — грубый бас и пьяный хохот. — Открывай, шлюха!

Быстро, Габо, скорее в тайник! Ну что ты встал, скорее, они же сейчас выломают дверь! Лихорадочно натягивая на себя юбку и кофту, она подбегает к окошку, кричит в него:

— Сейчас, господин, сейчас, я уже открываю, подождите минутку, господин!

— То-то же! Отпирай, шлюха!

— Нет, Энджи, я не могу тебя так оставить, не могу.

— Ты что, с ума сошел? Мы погибнем оба! Они всего лишь хотят ракии — они знают, что у цыган бывает ракия, и у меня есть бутылка, там, в буфете. Я им дам ракию, и они уйдут… Быстрее, Габо!