Босиком - [26]

— Я в Нантакете, — сообщила она.

— Я знаю.

— На все лето.

— В записке так и было сказано.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась? — спросила она.

— Что это за вопрос? — удивился Питер.

Это был единственный вопрос, который имел значение. Мелани уехала, потому что ей нужно было время подумать, но оказалось, что она могла думать только о Питере. Она хотела исчезнуть, но теперь, уехав из дому, она больше всего на свете хотела вернуться. «Я беременна, — подумала она. — У тебя будет ребенок, а ты даже не знаешь об этом». Скрывать это от Питера было жестоко, но разве ее молчание было хуже, чем то, что делал Питер?

Нет! Он был у Фрэнсис дома. Они трахались! Мелани почувствовала, как ее начинает тошнить. Она сейчас…

— Я должна заканчивать, — сказала она.

— О’кей, — ответил он.

Мелани уставилась на молчащий телефон. Она хотела вырвать в пластиковое мусорное ведро, стоявшее у кровати. Ничего не вышло. Она хотела вырвать плохим настроением, собственной грустью, безразличием Питера. Где-то в зале Вики и Бренда все еще ссорились. Что-то насчет приходящей няни. Что-то насчет сценария Бренды, «настоящего самообмана», затем что-то насчет их родителей, «с тобой всегда все так получается!». А затем Мелани услышала свое имя, вернее, его отсутствие: несколько раз повторенное «она», «нее». Это Бренда громким шепотом твердила:

— Ты хотела, чтобы она следила за детьми, и посмотри, что произошло! Я понимаю, что у нее до черта своих проблем, но у нас у всех их полно. Ты больна! Я отказываюсь провести лето, подстраиваясь под нее! Я этого просто не понимаю! Она всего лишь еще один человек, о котором нужно заботиться! Ты подумала об этом, когда приглашала ее поехать с тобой? Подумала?

Мелани встала с кровати и начала засовывать вещи в чемодан. Она собиралась домой. Решение приехать сюда было импульсивным, и теперь она понимала, что это была ошибка.

Мелани на цыпочках прошла в ванную за щеткой. Они все еще ссорились. Будет лучше, если Бренда и Вики проведут это лето вдвоем, разбираясь со своими проблемами. У Мелани не было сестры, она ничего в этом не понимала, но ей казалось, что это очень тяжело.

Все вещи поместились в ее чемодан, кроме соломенной шляпы. Шляпа помялась после того, как Мелани наступила на нее на пляже, и женщина подумала, не оставить ли ее. Это был подарок Питера на день рождения прошлой весной; это была старомодная шляпа с широкими полями, но Мелани ее любила. Это была ее «садовая» шляпа. Мелани надела шляпу, завязала под подбородком атласные ленточки, затем застегнула молнию на чемодане и огляделась вокруг. Эта комната была свидетелем ее неожиданного решения: Мелани поедет домой и поговорит с Питером с глазу на глаз. Она скажет ему, что хочет сделать аборт.

Она проскользнула в зал. Бренда и Вики ушли. Мелани слышала их голоса, доносившиеся откуда-то из-за дома. Одна из сестер была в летнем душе. Они все еще ссорились. Прежде чем выйти через входную дверь, Мелани нацарапала записку и оставила ее на кухонном столе: «Позвони Джону Уолшу!» Как ни странно, Джон Уолш был единственным человеком, перед которым Мелани чувствовала определенную ответственность. Она позвонит Вики позже, когда будет дома, в безопасности, и у подруги не будет ни малейшего шанса уговорить ее остаться.

Мелани вытянула ручку чемодана и попыталась катить его по вымощенной ракушечником дорожке. Ракушечник попадал в колеса, и чемодан остановился. Мелани решила, что проще будет понести чемодан, хотя он был тяжелым и она согнулась в одну сторону не лучшим для ребенка образом. Аборт, подумала она. После всего, через что она прошла. Семь раз ее надежды рушились, когда она видела собственную кровь. Семь раз ее попытки заканчивались неудачей; успех пришел внезапно, когда она этого уже не хотела.

Мелани дошла до круга, где поймала такси. Слава Богу! Она забралась внутрь и сказала:

— В аэропорт, пожалуйста.

Было воскресенье, пять часов вечера, и все места в самолетах до Нью-Йорка были забронированы. Билетов продали даже больше, чем было мест в самолете. Когда подошла очередь и Мелани просунула свой паспорт, ее настроение немного улучшилось от ощущения того, что она летит домой. Это продолжалось до тех пор, пока сотрудница авиакомпании «Ю-Эс эйрвейз» не передала ей паспорт обратно.

— На сегодня ничего нет, — сказала женщина. — И на завтра до трех часов тоже ничего. Мне очень жаль.

— Я с удовольствием заплачу за обмен, — произнесла Мелани. — Или буду в резерве, если кто-то не придет.

Женщина подняла лист бумаги, заполненный фамилиями.

— Это список ожидающих. Вы будете под номером сто шестьдесят семь.

Мелани засунула паспорт в сумочку и притянула чемодан к скамейке. В подобной ситуации для нее характерно было бы разреветься. Она уже собиралась пойти по этому избитому пути, но вдруг увидела, что к ней кто-то приближается. Парень в флуоресцентном оранжевом жилете. Тот, который предложил ей пластырь, когда она упала с трапа. Мелани улыбнулась ему, и он подошел к ней.

— Привет, — сказал парень и улыбнулся. — Полет прошел удачно?

— Очень, — ответила Мелани.

— Это была шутка, — пояснил парень. — «Полет», понимаете. Потому что вы упали.