Босиком до неба - [5]

Шрифт
Интервал

Мурад дослушал не перебивая.

– Поступайте, как Вам велит Ваша совесть. Спасибо, Глеб Прокопович, Вам за помощь.

– Вот и сочлись, сейчас отдыхайте, – дружелюбно подвёл итог доктор, – Вам необходимо спокойствие, чтобы шансы на возвращение всех функций были использованы в дальнейшем. Со Светой говорите обо всём, кроме того, что произошло у меня в доме. Я кроме того что являюсь доктором наук, ещё и известный антиквар в определённых кругах. Мне было не трудно вычислить, кто был инициатором ограбления. Вы не попадаете в этот пасьянс. Вас использовали «вслепую». Можете себя не упрекать своими действиями. Вы спасли мне жизнь. Люди, которые за этим стоят, очень кровожадные и с возможностями. После этого случая я принял дополнительные меры предосторожности. Вот что еще добавлю, по загадочным обстоятельствам наши судьбы пересеклись. Ничего не бойтесь, Мурад, здесь я кое-что значу, и главное, чтобы Вы ходили по жизни с поднятой головой и в здравии.

От таких слов, Мураду пришло чувство облегчения. Он предвидел, что объяснение неизбежно, но что этот человек настолько правильный – он никак не ожидал.

Глава II

Марийка

Девочка двенадцати лет шла из школы….

– Слава Иисусу Христу, – поздоровалась соседка.

– Слава Богу навеки, – ответила Марийка. Прошла через ворота в ограду, окружающую сад возле дома.

Сам дом находился выше. Ровная площадка на пологом склоне горы служила местом, где её отец построил дом. Шла, поднимаясь между грядками, срывая на ходу зреющие красные ягоды садовой клубники. На окошках были задёрнуты занавески, но Марийка знала, что её видела мама через сеточную ткань. Она всегда смотрела так и, оставаясь незамеченным наблюдателем, всегда была готова встретить детей. Их было у Теодозии трое.

Девочка сорвала несколько ягод дикой сливы, алычи с разросшегося кустарника, который всё больше становился похожим на дерево. Ягоды были с золотистым окрасом и сладкие на вкус. Отец, которого звали Константином, оставил этот куст алычи по просьбе Марийки. Она была трёх лет от роду. Бегала всегда за отцом «по пятам», изучая своими детскими глазками то, как он управляется с хозяйством. Крыжовник разросся ровными кустами с обилием ягод вдоль сетки, ограждающей пределы хозяйства от соседских земель. Грушевые и яблоневые деревья образовывали сад, занимая незасеянное пространство. Вблизи дома – вишни, своими рубиновыми плодами радовали глаз смотрящего. Сад был ухожен. Теодозия любила заниматься ежедневной работой на этой земле. Она давно просила мужа:

– Выруби этот кустарник, который забирает пространство для себя, заглушая рост других растений.

Кустик действительно разросся и превратился в куст высотой в несколько метров. Именно этим хозяин решил заняться. Взял топор и вилы, чтобы подцепить корневища и свалить разросшийся кустик. Затем растение обычно высыхало и пускалось на растопку печи. Всё в хозяйстве шло в пользу. Судьба этого растения повернулась иначе. Марийка наблюдала за действиями отца, и он обратил внимание на присутствие младшенькой дочки.

– Подходить сейчас близко не надо доченька, я буду рубить этот кустик, – обыденно проговорил указание Константин и остановился на взгляде дочери.

Глазки карие смотрели на него совсем не по-детски, действуя на отца, и он остановился. Казалось, Марийка смотрит прямо в душу.

– Папа, оставь это дерево, мне совсем не хочется, чтобы оно погибло.

– Рассадим другие плодовые растения, а этот куст мешает, – стал он уговаривать ребёнка.

– Оставь, буду сама ухаживать за ним, а вы с мамой заботьтесь о других деревьях, смотри – вон сколько их.

Против таких аргументов было трудно устоять. Отец оставил деревце. Марийка поливала и отсекала слабые веточки. Со временем кустарник сформировался в ухоженное мощное деревце. Справа от входа в дом именно этот кустик закрывал всё пространство от любопытных соседских глаз. Из своих окон соседи видели зелёный щит, закрывающий входную дверь дома Константина. В этот день, вернувшись из школы, Марийка своими ручками провела по листве дикой сливы и, как бы приветствуя, занялась «плановым осмотром» деревца. Всё выглядело как детская причуда, но родители заметили факт, что плодоносит алыча обильно. Ягоды были крупными и сочными чуть-чуть с кислинкой.

– Посмотри, как она заботится о своём деревце, – говорила Теодозия мужу.

У них одна дочка умерла. Годы были смутными, одна власть сменяла другую в этих землях вблизи польской границы. Интервенты подпитывались за счёт частных хозяйств, и от этого самим жителям этого села приходилось питаться в основном только картофелем в холодные месяцы. Именно в такое время у Константина с Теодозией родился первенец – дочь Мария. Здоровье оказалось у девочки слабым, и она в младенчестве умерла. Родились ещё дети. Затем родился третий ребёнок, после потери первенца для родителей четвёртый. От потери Марии они долго страдали. Бог дал ещё детей и самую младшую назвали новой Марийкой. Девочка росла бойкая и трудолюбивая, именно поэтому к Марийке было особое отношение родителей.

– Давай будем внимательней к младшей нашей. Смотри, обречённое растение, которое она спасла, расцвело во всю мощь. Иногда забываю, что это дикая слива случайно прижилась в нашем огороде. От её любви и заботы, всё к чему она прикасается, наливается жизненной энергией.


Еще от автора Эд Раджкович
Босиком до небес

Молодого дагестанца Хасана по роковому стечению обстоятельств отправляют в ссылку в один из городов Российской империи, где он встречает свою жену Александру, в последствие Марьям. Разные по этническому происхождению, они способны любить и доверять друг другу всем сердцем. Во время революции Хасан со своей женой и дочкой возвращаются в горы, в родное селение. По пути домой учёный Степан Иванов принимает их в свою экспедицию, участниками которой они становятся.


Мишка

Повесть «Мишка» – реальная история о взаимоотношениях человека с собакой, о безграничном доверии и разочаровании.Как бы мы ни закрывались, мы отвечаем за тех, кто нам доверяет свою жизнь.


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.