Босфорская война - [4]

Вопрос о предпосылках, причинах и целях босфорских походов Войска Запорожского и Войска Донского, по существу, совсем не разрабатывался в исторической литературе, которая до сих пор еще четко не определилась и в причинах казачьей войны на море вообще. Последние рассматривались бегло и поверхностно, и дело зачастую сводилось к жизненной необходимости для казаков получения добычи, к неудержимой жажде «зипуна», к стихии «разбоев» и т.п., хотя иногда, напротив, встречались слова о казачьем отпоре турецкой агрессии и мщении за поруганную родную землю.

Выявление предварительных условий и обстоятельств, из-за которых началась морская война, затруднялось среди прочего «варшавско-центристскими» или «московско-центристскими», «государственными» позициями ряда авторов, смотревших на действия казаков с точки зрения интересов польской или российской внешней политики. Отсюда появлялись упреки в адрес казаков, которые-де не могли «широко взглянуть на дело и отрешиться от своих местных интересов», причем эти упреки не сопровождались объяснением причин, по которым казачество должно было приносить свои интересы в жертву интересам «высоких покровителей», воспринимать международные отношения только их глазами и непосредственно действовать обязательно так, как считали нужным в далеких столицах.

Н.А. Мининков объясняет расхождения между Москвой и Войском Донским, касавшиеся военных действий против татар и турок, еще и тем, что «донским казакам была гораздо понятнее, чем крепостническому правительству, ненависть народных масс (России. — В.К.) к турецко-крымским захватчикам, почти ежегодно уводившим большие массы населения южных окраин. На борьбу с Турцией и Крымским ханством казаки смотрели не глазами правительства, а народа, считавшего полезным и оправданным всякое мероприятие против Азова и Крыма».

От этого замечания остается, собственно, один шаг к констатации того факта, что Войско Донское (как и Войско Запорожское) длительное время было субъектом международного права и что военные действия казаков в первую очередь обеспечивали их собственные интересы, политику казачьего Войска, а уже во вторую очередь — интересы и политику московского правительства. Вообще эту мысль в несколько более «мягкой» форме уже высказывал С.И. Тхоржевский: «Войско самостоятельно вело войну и заключало всякие договоры, признавая одно ограничение, чтобы в общем их действия служили "дому Пречистой Богородицы" и московскому государю, интересы которых они сами определяли, не забывая, конечно, о своих собственных»[5]. Эти интересы часто совпадали, но случалось, что не во всем, а иногда и вовсе расходились, и в последнем случае Войско Донское, разумеется, действовало в собственных, а не в «посторонних» интересах, что и приводило к известным конфликтам. То же самое относится и к Войску Запорожскому и Речи Посполитой.

Мы не собираемся обстоятельно рассматривать предпосылки и причины казачье-турецкой войны и затронули их, только имея в виду, что причины появления казаков у Босфора невозможно объяснить с «зипунной» или «государственной» (польской или московской) точек зрения, поскольку эти причины будут тогда выглядеть в первом случае просто как проявление казачьей стихии, а во втором — как выражение казачьего «злодейства». Вряд ли серьезный исследователь согласится с таким «глубоким» объяснением, обратив внимание на то, что «стихийность» и «злодейство» проявлялись на далеком Босфоре в течение долгого времени, упорно и систематически. Без сомнения, причины Босфорской войны следует искать не в разгуле стихии и не далеко за пределами казачьих сообществ, а в них самих, в их «местных» интересах и политике.

С этой точки зрения набеги на Босфор являлись логическим продолжением и следствием многолетней и упорной войны на море, которую, по имеющимся на сегодня данным, днепровское казачество вело с конца XV в. и донское — с первой половины XVI в. Но можно полагать, что и в море вообще, вначале в воды Северного Причерноморья, запорожцев и донцов «вытянула» логика событий.

Водные промыслы занимали весьма значительное место в занятиях предшественников и предков казаков, равно как и их самих[6], и оба казачьих сообщества неслучайно образовались на двух великих водных артериях. Первыми известными видами хозяйственной деятельности раннего казачества являлись рыболовство и охота, дававшие ему основные средства пропитания. Источники очень рано фиксируют у казаков речные суда, а к концу XV в. днепровцы уже занимались рыбной ловлей в низовьях своей реки, выходили за рыбой в Черное море и ходили на судах за солью в Хаджибейский (Днепровско-Бугский) лиман.

Низовья Днепра и Дона в силу природных особенностей этих артерий и биологии их животного мира представляли особую ценность и наибольшие возможности для рыболовства, и нетрудно представить реакцию местных жителей, не покорившихся туркам и татарам, на произведенное впервые в истории этих мест перекрытие устьев рек османскими крепостями, армейскими подразделениями и кораблями[7]. Турки, закрывая «низовцам» выход в море, пытались взять под контроль их жизнь и хозяйственно-торговые занятия, что не могло не вызвать ответные действия.