Босфор и Дарданеллы - [74]

В Берлине отрицали всякую возможность недружественной позиции Германии в отношении России и даже утверждали, что «присутствие германского генерала в турецкой столице могло бы оказать большую услугу всей Европе в случае каких-либо будущих осложнений»[647]. «То обстоятельство, что генерал Лиман будет командовать корпусом в Константинополе, отнюдь не должно вас тревожить, — сказал посол Германии барон Фрайхер фон Вангенхайм российскому военному агенту в Турции, — я вам ручаюсь, что его обязанности будут строго ограничены и все, что касается обороны Константинопольского района и Проливов, будет изъято из круга его ведения»[648]. В том же разговоре германский посол сделал следующее заключение: «Странно было бы видеть какие-либо козни против России, — недоумевал Вангенхайм, — согласитесь, что один этот генерал не может представить собой угрозу для великой России»[649].

Председатель Совета министров России В. Н. Коковцов, находясь в Париже, чтобы получить заем в 500 млн. франков для строительства стратегических железных дорог, по пути в Россию встретился 1 (14) ноября 1913 г. в Берлине с Вильгельмом II и канцлером Бетман-Гольвегом. Коковцов изложил германскому кайзеру точку зрения Петербурга и дал понять, что «Россия не может примириться с установлением командования иностранного офицера корпусом в Константинополе. Ибо это создало бы преимущественное положение в Турции для одной державы, изменяя всю ближневосточную проблему»[650].

В той же беседе Коковцов пояснил Бетман-Гольвегу, что «подобное командование не может не вызывать с нашей стороны самых серьезных сомнений. Вместе с Германией и другими государствами мы стремились сохранить остатки турецкой империи в Европе с Константинополем в ее руках в такую пору, когда Болгария готова была победоносно вступить в его стены. Мы видели в этом отсрочку в разрешении Восточного вопроса и находили, что оставление Проливов в руках Турции в настоящее время представляется наиболее желательным не только для России, но и для всей Европы, но в то же время мы исходили из того коренного положения, что Константинополь должен оставаться турецкой столицей, в неприкосновенности которой одинаково заинтересованы все великие державы»[651].

Однако переговоры Коковцова с Бетман-Гольвегом и Вильгельмом II не привели к каким-либо осязаемым результатам. «Каков будет дальнейший ход этого вопроса, — писал Коковцов Николаю, — я не могу доложить Вашему Величеству… Но не скрою от Вашего Величества, что объяснения мои в Берлине оставили во мне неудовлетворительное впечатление и дают повод думать, что германское правительство не легко уступит, если оно вообще уступит, избранную им позицию»[652].

Тогда Россия решила обратиться к союзникам по Антанте. В телеграмме от 25 ноября (8 декабря) 1913 г. министр иностранных дел Сазонов просил российских послов в Париже и Лондоне выяснить, насколько французское и английское правительства считают командование германским офицером корпусом в Константинополе «совместимым с их интересами, достоинством их представительств, при становлении неравенств условий в Константинополе». Одновременно Сазонов предложил поставить вопрос о «соответствующих компенсациях для других держав» в случае, если дальнейшие настояния России в Берлине не достигнут успеха[653].

Французская дипломатия, опасавшаяся, как бы Россия не сговорилась с Германией и не надоумила ее перевести военную миссию в Смирну (Измир), была склонна поссорить Германию и Россию. Содержание переговоров Коковцова в Берлине неожиданно было разглашено в печати. В середине ноября 1913 г. во французской газете «Temps» (Темпе) были опубликованы все подробности переговоров Коковцова в Берлине, о которых было известно только французскому послу в Германии[654].

Позиция британской дипломатии была сложна и противоречива, что определялось целым рядом обстоятельств во взаимоотношениях Англии и Германии. В Германии, усиленно готовясь к большой войне, делали ставку на то, что Лондон в случае войны останется нейтральным[655]. «Положение Лондона усложнялось тем обстоятельством, что с 1908 г. в Турции находилась английская военно-морская миссия во главе с адмиралом, осуществлявшая реорганизацию турецкого флота. Отсюда известная двойственность действий британской дипломатии в вопросе о миссии Лимана фон Сандерса»[656].

Сазонов начал переговоры с Францией и Англией в том направлении, чтобы, если «переговоры с Берлином окажутся бесполезными, были предприняты совместные шаги в Константинополе с указанием, что уступки, сделанные Германии, выдвигают вопрос о равноценных компенсациях по отношению к другим державам»[657].

Британия и Франция также выступали против экспансионистской политики Германии на Ближнем Востоке, где Турция с экономической, геополитической и стратегической точки зрения занимала весьма выгодное положение. Назначение германского генерала командиром корпуса в Константинополе существенно затрагивало британские интересы в этом важном регионе. Лондон не мог примириться с приобретением Германией господствующего положения на Босфоре, откуда она могла непосредственно угрожать важнейшей колонии Великобритании — Индии, Суэцкому каналу и британским позициям в Египте. «Кроме того, Англия и Франция значительную часть своего продовольствия доставляли из Южной России через Черноморские проливы. Усиление Германии на Босфоре в случае осложнений могло бы угрожать Англии прекращением вывоза продуктов»