Босфор и Дарданеллы - [65]
Острую борьбу на конференции вызвал вопрос об Эгейских островах. Занимая очень важное стратегическое положение на пути к Дарданеллам, эти острова привлекли к себе особое внимание европейских держав. Царская дипломатия, опираясь на точку зрения Морского министерства, считала необходимым сохранение в руках Турции прилегающих к Дарданеллам островов Эгейского моря — Имроса, Лемноса, Тендоса и Самотраки. Она исходила из расчетов, что не следует допускать ничего такого, что могло бы послужить препятствием для русских планов, направленных на овладение Проливами. Вот почему Бенкендорф предложил на конференции послов передать Греции все острова, кроме указанных четырех, прилегающих к Дарданеллам, которые должны были быть возвращены Турции.
Однако некоторое время спустя Россия изменила свою позицию. Бенкендорф 2 (15) января 1913 г. предложил, чтобы эти четыре острова под особой гарантией перешли к Греции. Очевидно, российская дипломатия пошла на это, учитывая британские требования, ибо второе предложение Бенкендорфа больше соответствовало английским планам в отношении Эгейских островов[577].29 января (11 февраля) 1913 г. союзники прервали по инициативе Болгарии, которая надеялась на быстрое падение Адрианополя, мирные переговоры с Турцией. На следующий день Турция предложила Болгарии разделить этот город на две части по реке Марице. Однако София от этого предложения отказалась, и 3 (16) февраля 1913 г. военные действия возобновились.
Опасаясь вооруженного выступления России, Грей поспешил предупредить турецкого посла в Лондоне, что, если Стамбул не пойдет на уступку в вопросе об Адрианополе, он не должен ожидать от держав ничего, кроме давления в пользу такой уступки. Ни одна из великих держав не будет вмешиваться, для того чтобы отстоять для Турции Адрианополь. Наоборот, если бы турки пошли на компромисс, державы могли бы использовать свое влияние на Болгарию с целью ликвидации всяких трудностей[578]. Пуанкаре предложил выступить с коллективным обращением держав к турецкому правительству, подкрепив его морской демонстрацией своих кораблей, находившихся в Босфоре. Однако это предложение было отклонено державами Тройственного союза. Не удалась и попытка России поставить вопрос о проведении демонстрации силами Тройственного согласия. Великие державы ограничились предъявлением коллективной ноты, которая тем не менее дала свой результат — Турция изъявила готовность принять выдвинутые ими требования. Но в это время в Константинополе произошел государственный переворот, к власти пришла прогерманская партия «Единение и прогресс». Военные действия возобновились.
15 (28) февраля 1913 г. Вильгельм II обратился к турецкому послу со следующими словами: «Надо как можно скорее кончать войну. Турция бесповоротно потеряла свое значение как европейская держава. Рассчитывать на постороннюю помощь и поддержку она не может». Это заявление вскоре стало известно военному агенту России в Германии Базарову[579].
13 (26) марта Болгария овладела Адрианополем. По этому поводу «Правда» 17 (30) марта 1913 г. писала: «Падение Адрианополя решит натиск на чаталджинские укрепления, приближает еще на шаг войска союзников к Константинополю. Опять перед Европой станет вопрос о Проливах, опять туда обращено внимание дипломатов всего мира, стремление не упустить из своих рук лакомый кусочек»[580].
Новый успех болгарской армии заставил великие державы уточнить свое отношение к судьбе Константинополя и азиатским владениям Османской империи. Первый шаг предприняла Франция: 15 (28) марта 1913 г. советник российского посольства в Лондоне Н. С. Эттер телеграфировал в Петербург, что П. Камбон в его присутствии прочитал Грею телеграмму Пишона, в которой он спрашивал о позиции Англии в случае выхода болгар в район Константинополя. Британский статс-секретарь дипломатично ответил, что в этом прежде всего заинтересована Россия, с мнением которой он желал бы предварительно ознакомиться, прежде чем давать ответ Франции[581]. Между тем Франция хотела договориться с Англией о совместном решении малоазиатского вопроса, то есть о согласованном разделе Турции. Конкретные предложения по этому поводу Камбон делал Грею и Б. Лоу[582]. Россия заняла позицию ноября 1912 г. Сазонов 15 (28) марта 1913 г. с одобрения Николая II и ведома морского министра Григоровича телеграфировал послу в Константинополе Гирсу, предоставляя ему право в случае необходимости вызвать эскадру Черноморского флота[583]. Вскоре Гирс сообщил Сазонову, что, по его мнению, прибытие одного Черноморского флота не обеспечит интересов России, так как, во-первых, «стоящие здесь иностранные суда даже в нынешнем их числе не уступают ей [эскадре] в силе», а во-вторых, Турция может просто не пропустить русские корабли через Босфорский пролив. Посол писал: «Лишь высадка внушительного отряда войск, способного занять Константинополь и воспротивиться входу в город болгар, обеспечила бы нам возможность исполнить историческую нашу задачу владения проливом». С. Д. Сазонов тотчас же обратился к И. К. Григоровичу и В. А. Сухомлинову с просьбой о незамедлительной подготовке отряда в 5 тыс. человек и транспортных средств для его перевозки в Константинополь по вызову посла.
