Босая в зеркале. Помилуйте посмертно! - [63]
— Мразь всякая! И все! — с раздражением отмахивается.
Что за человек этот Рамиз? И поговорить с ним невозможно, начинает зубрить английский, читать сонеты. Если Рамиз прочитал бы эту запись о себе, Днев-ник-то порою лежит у меня на столе! — кажется, что ничего в его поведении не изменилось бы, небось меня бы еще и обозвал дурою! И все? Недавно похвастался, что его наградили Грамотою, будто стал лучшим следователем нашего района. Самая интересная его черта — он умышленно хвастается и постоянно подбадривает себя, словно заговаривает:
— Скажи, разве я не бравый парень?! — и ярится голыми мышцами, остервенело играет ими.
— Скажи, я — молодец1 Сколько пламенных революционеров я прочел?!
— Вот достану… себе речи Кони, Корабчевского и Плевако и не дам ни одной соседке, которые не покупают хлеб! — рычит Рамиз.
— Мне тоже некогда, я в поте лица переписываюсь с преступником, вчера под проливным дождем отнесла срочное письмо на почту — вся промокла, нету зонта, — жалуюсь я.
— Ну, давай с тобою переписываться, тогда я, может, узнаю, что у тебя на уме. Может, ты хочешь из воспитателя переквалифицироваться в адвокаты своего преступника? — спрашивает он.
— И о чем бы ты писал мне в такой спешке?
— «Приду в воскресенье в четыре утра. Купи мне хлеб заодно в субботу».
— Я в эту субботу еду с рабочими на экскурсию в Архангельское, имение князя Юсупова.
— A-а, Феликса Юсупова? Читал я «У последней черты» Валентина Пикуля. Эх, сколько развелось у нас новых Распутиных! Может, мы тоже докатились до последней черты?! — спросил он зло, черные глаза мрачно сверлили меня. — Вот мы с тобою из подвала общежития подпираем плечами основы мирозданья…
— Рамиз, а Рамиз, может, тебя познакомить с Шагинэ?
— Чтобы хлеб мне покупала? — и смотрит на электронные часы. — Ну, я побежал… за новой мразью! — и расстаемся с соседом чуждые, еще более непонятные друг другу.
Я достаю «Французскую новеллу XX века» и с карандашом в руке читаю шедевр Анатоля Франса «Кренкебиль»… Выписываю себе:
«Правосудие — категория социальная. Одни только смутьяны ищут в нем человечности и сострадания. Его отправляют, руководствуясь твердо установленными нормами, а не болью душевной и не светом разума. А главное, не требуйте от него справедливости: раз оно— правосудие, ему не обязательно быть справедливым. Более того, идея справедливого правосудия могла зародиться лишь в анархическом мозгу…»
«…Когда человек, дающий показания, вооружен саблей, прислушиваться надо к сабле, а не к человеку. Человек достоин презрения и способен ошибиться. Саблю же презирать нельзя, она всегда права…»
«Причину большинства человеческих поступков нужно искать в подражании. Кто строго следует обычаям, тот всегда будет считаться порядочным человеком. Честными людьми называют тех, что поступают как все».
А невеста — раскудрявая от природы Динара Карак-мазли ждет не дождется своего витязя Рамиза, которого здесь русские переименовали в Романа Манафова. А бедному Роману некогда читать любовные романы, некогда даже жениться — у него бесконечные черные романы с подонками. И мчится следователь Рамиз по черным следам пуще гончих псов, а жгучая чертовка Динара хохочет на фотографии…
Неужели следователи живут хуже всех гончих?
И моя романтичнейшая подруга школьных лет — Лидия Доржиева хотела стать следователем уголовного розыска! Но затем не вынесла всей отравы и мук кошмарной семейной жизни — и сошла с ума… а дети растут врозь, где придется,
Шаганэ, ты моя Шаганэ
Отдала я Шагинэ последний рубль на хлеб, она еще потащила сдавать свои бутылки из-под напитков, долго ждать ее придется. Сегодня она ждала своего Димку, он так и не приехал. Мать его сторожит телефон и кричит, стеною встала поперек будущего брака, чтобы не прописывать какую-то армянку у себя. Бедная Шагинэ натерпелась в Ереване от армянских обычаев и предрассудков, а тут столкнулась с московскими жлобами. Этот Дмитрий Маминский вроде музыкант, дарит голодной женщине французские духи за тридцатник, не знает, что она живет в общежитии контрабандою и сдает стеклотару? Шагинэ украдкою занимает комнату в 17-й квартире надо мною, за это ей приходится задаривать коменданта иранку Акулаблатову Сакинэ Тишаевну, у которой дядя работает в Главке главбухом, и директора общежития Тину Ширшову. Дома у нее одна мать, тут у нее в комнате ни стола, ни стула, ни посуды нет, одна кровать и тумбочка в комнате. А когда приходят разные комиссии в общежитие, она запирает комнату, приходит ко мне на чай или же уходит гулять по улице, ее об этом предупреждают сами взяточники.
А приехала она в Москву петь, поступить учиться. Надевает длинное ярко-бирюзовое платье до пят, нацепит свои дешевые блестки, безделушки и заливается соловьем, словно Ламара Чкония!
— У меня сплошная полоса невезения, а этот год — страшный год! — постоянно твердит Шагинэ. Она уже поседела к тридцати годам, ходит в неудачницах.
Недавно она меня позвала на кинофильм «Пиаф» — о великой французской певице Эдит Пиаф, в конце фильма мы обе заплакали и после этого особенно близко и душевно подружились, стали доверять друг другу все беды и тайны.
Аннотации в книге нет.В романе изображаются бездушная бюрократическая машина, мздоимство, круговая порука, казарменная муштра, господствующие в магистрате некоего западногерманского города. В герое этой книги — Мартине Брунере — нет ничего героического. Скромный чиновник, он мечтает о немногом: в меру своих сил помогать горожанам, которые обращаются в магистрат, по возможности, в доступных ему наискромнейших масштабах, устранять зло и делать хотя бы крошечные добрые дела, а в свободное от службы время жить спокойной и тихой семейной жизнью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В каждом доме есть свой скелет в шкафу… Стоит лишь чуть приоткрыть дверцу, и семейные тайны, которые до сих пор оставались в тени, во всей их безжалостной неприглядности проступают на свет, и тогда меняется буквально все…Близкие люди становятся врагами, а их существование превращается в поединок амбиций, войну обвинений и упреков.…Узнав об измене мужа, Бет даже не предполагала, что это далеко не последнее шокирующее открытие, которое ей предстоит после двадцати пяти лет совместной жизни. Сумеет ли она теперь думать о будущем, если прошлое приходится непрерывно «переписывать»? Но и Адам, неверный муж, похоже, совсем не рад «свободе» и не представляет, как именно ею воспользоваться…И что с этим делать Мэг, их дочери, которая старается поддерживать мать, но не готова окончательно оттолкнуть отца?..
«Эдвинъ Арнольдъ, въ своей поэме «Светъ Азии», переводъ которой мы предлагаемъ теперь вниманию читателя, даетъ описание жизни и характера основателя буддизма индийскаго царевича Сиддартхи и очеркъ его учения, излагая ихъ отъ имени предполагаемаго поклонника Будды, строго придерживающагося преданий, завещенныхъ предками. Легенды о Будде, въ той традиционной форме, которая сохраняется людьми древняго буддийскаго благочестия, и предания, содержащияся въ книгахъ буддийскага священнаго писания, составляютъ такимъ образомъ ту основу, на которой построена поэма…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
Томмазо Ландольфи очень талантливый итальянский писатель, но его произведения, как и произведения многих других современных итальянских Авторов, не переводились на русский язык, в связи с отсутствием интереса к Культуре со стороны нынешней нашей Системы.Томмазо Ландольфи известен в Италии также, как переводчик произведений Пушкина.Язык Томмазо Ландольфи — уникален. Его нельзя переводить дословно — получится белиберда. Сюжеты его рассказав практически являются готовыми киносценариями, так как являются остросюжетными и отличаются глубокими философскими мыслями.