Босая в зеркале. Помилуйте посмертно! - [60]
Гений-долгожитель до двадцати девяти лет проходил невинным юношею, блистая ослепительною чистотою девственника, не спешил и жениться до сорока двух лет, пока не встретил свою ирландскую зеленоглазую миллионершу, которой было в то время всего лишь сорок один год, и она горько жаловалась, что кто-то ей в Италии вдребезги разбил сердце.
— Ничего подобного! Оно не разбито! — пророчески уверил Шоу, и сердце женщины расцвело новою неведомою любовью к нему, вскоре чувства их были освящены мировою свадьбою с кругосветным путешествием.
Когда семидесятипятилетнему Бернарду Шоу задали довольно неуместный вопрос: «Как бы вы хотели умереть?»— он отшутился:
— От руки ревнивого мужа!
На прощание дарю Вам афоризм Шоу, который зарядил меня более всего:
«Разумный человек приспосабливается к миру, неразумный упорствует в своих попытках приспособить мир для себя. Поэтому прогресс всегда зависит от людей неразумных».
О как пышно, благоуханно цветут нынче приспособленцы всех мастей на питательных корнях! Вот кто подлинные долгожители нашего времени! Потому что нет у нас своего Бернарда Шоу! Нету!
Зато кандидатов ложных наук расплодилось больше, чем крупного рогатого скота в государстве. А дубовых докторов наук застолбилось больше, чем племенных быков на пойменных лугах. И строчат тлетворные ученые мужи докторские диссертации:
«О вреде табачных тлей для курения»
или
«Как запрячь в телегу Крокодила?»
На земном шаре больше всех повезло черному ворону. Клюет глаза всякой падали и живет всеядный стервятник триста лет!..
Я жизнь хочу праздновать как белую ворону!
1 июля 1980 года, Алтан Гэрэл
Письмо 32
Юбилей Чехова
Здравствуйте, замечательный зэк Мелентий!
Нынче юбилейный год Чехова — отмечаем 120-летие со дня рождения. Мы, воспитатели со своими рабочими, ездили на экскурсию в имение Чехова Мелихово. Какой чудесный музей-заповедник! После Мелихова я забросила все дела, заботы и оглушенно читаю Чехова — вот кто мой любимый писатель! А какие чудеса кривлянья выкидывает Чехов в письмах! А мы с Вами будем учиться да учиться у настоящих мастеров эпистолярного жанра. Согласны? Антон Павлович советует: «нужно вольнодумство, а только тот вольнодумец, кто не боится писать глупостей. Не зализывай, не шлифуй, а будь неуклюж и дерзок…» Послушайте, как сам он дурачится в любовных письмах к красавице Лике Мизиновой от 29.03.1892 года: «Какие муки мы должны придумать для Вас, если Вы к нам не приедете? Я оболью Вас кипятком и раскаленными щипцами вырву из Вашей спины кусок говядины. Клопов и тараканов у нас множество. Делаем из них бутерброды и едим. Вкусно. Напишите мне, Мелита, хотя две строчки. Не предавайте нас преждевременному забвению. По крайней мере делайте вид, что Вы нас еще помните, обманывайте нас, Лика. Обман лучше, чем равнодушие. Ваш от головы до пяток, всей душой и всем сердцем, до гробовой доски, до самозабвения^ до одурения, до бешенства».
Мелентий, будь проклят тот, кто не читал никогда Чехова! Таких надо сечь по лицу крапивою! Я каждый год буду праздновать гений Чехова! Это только Шоу мог заявлять такое: «Я давно перестал праздновать свой собственный день рожденья и не вижу, почему я должен праздновать день рождения Шекспира…»
С ума можно сойти от чеховского «Черного монах а»!..
14 июля 1980 года Алтан Гэрэл
Письмо 33
Лаевский — чистый ангел!
Алтан Гэрэл, не пугайте меня крапивою, я в диком ужасе вижу Вас с крапивным веником в двенадцать часов ночи! Только что прочитал повесть Чехова «Дуэль», и она всколыхнула всю душу! «…Он (Лаевский), как чужой или нанятый с другой планеты, не участвовал в общей жизни людей, был равнодушен к их страданиям, идеям, религиям, знаниям, исканиям, борьбе, он не сказал людям ни одного доброго слова, не написал ни одной полезной, непошлой строчки, не сделал людям ни на грош, а только ел их хлеб, пил их вино, увозил их жен, жил их мнениями и, чтобы оправдать свою презренную, паразитную жизнь перед ними и самим собой, всегда старался придать себе такой вид, как будто он выше и лучше их. Ложь, ложь и ложь…» Мне страшно от этих слов, и мысль, словно заколдованная, терзается вокруг них. Надежду Федоровну я все сравнивал то с Алисою, то со Стеллою, словно о нас написана эта «Дуэль», вечная дуэль. Все эти бабы — хорошие стервы! И дураки, и гении погибают из-за них. А меня чуть не расстреляли! И что будет со мною — с «бугорчатым» за двенадцать лет неволи? А Лаевский для меня — чистый ангел, который сумел скрутить себя в бараний рог! «Воздух, которым дышу, это вино, любовь, одним словом, жизнь я до сих пор покупал ценою лжи, праздности и малодушия. До сих пор я обманывал людей и себя, я страдал от этого, и страдания мои были дешевы и пошлы…» Эх, мне бы его заботы! Даже сам великий гуманист Чехов никогда бы до конца не узнал всех чувств, мыслей и мук этого «бугорчатого»… даже на Сахалине,
Алтан Гэрэл, я бы никогда не осмелился просить Вас о встрече. Зачем Вы приедете в такую даль ради двух часов разговора со мною через стекло?! Как мне будет искренне жаль Вас, не встречал я в жизни такой отзывчивости. Можно, конечно, увидеться без стекла, это когда нас выводят на работу, еще лучше вечером, когда приводят, стоим у ворот зоны во время проверки-обыска, можно наглядеться молча…
Аннотации в книге нет.В романе изображаются бездушная бюрократическая машина, мздоимство, круговая порука, казарменная муштра, господствующие в магистрате некоего западногерманского города. В герое этой книги — Мартине Брунере — нет ничего героического. Скромный чиновник, он мечтает о немногом: в меру своих сил помогать горожанам, которые обращаются в магистрат, по возможности, в доступных ему наискромнейших масштабах, устранять зло и делать хотя бы крошечные добрые дела, а в свободное от службы время жить спокойной и тихой семейной жизнью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В каждом доме есть свой скелет в шкафу… Стоит лишь чуть приоткрыть дверцу, и семейные тайны, которые до сих пор оставались в тени, во всей их безжалостной неприглядности проступают на свет, и тогда меняется буквально все…Близкие люди становятся врагами, а их существование превращается в поединок амбиций, войну обвинений и упреков.…Узнав об измене мужа, Бет даже не предполагала, что это далеко не последнее шокирующее открытие, которое ей предстоит после двадцати пяти лет совместной жизни. Сумеет ли она теперь думать о будущем, если прошлое приходится непрерывно «переписывать»? Но и Адам, неверный муж, похоже, совсем не рад «свободе» и не представляет, как именно ею воспользоваться…И что с этим делать Мэг, их дочери, которая старается поддерживать мать, но не готова окончательно оттолкнуть отца?..
«Эдвинъ Арнольдъ, въ своей поэме «Светъ Азии», переводъ которой мы предлагаемъ теперь вниманию читателя, даетъ описание жизни и характера основателя буддизма индийскаго царевича Сиддартхи и очеркъ его учения, излагая ихъ отъ имени предполагаемаго поклонника Будды, строго придерживающагося преданий, завещенныхъ предками. Легенды о Будде, въ той традиционной форме, которая сохраняется людьми древняго буддийскаго благочестия, и предания, содержащияся въ книгахъ буддийскага священнаго писания, составляютъ такимъ образомъ ту основу, на которой построена поэма…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
Томмазо Ландольфи очень талантливый итальянский писатель, но его произведения, как и произведения многих других современных итальянских Авторов, не переводились на русский язык, в связи с отсутствием интереса к Культуре со стороны нынешней нашей Системы.Томмазо Ландольфи известен в Италии также, как переводчик произведений Пушкина.Язык Томмазо Ландольфи — уникален. Его нельзя переводить дословно — получится белиберда. Сюжеты его рассказав практически являются готовыми киносценариями, так как являются остросюжетными и отличаются глубокими философскими мыслями.