Бортовой журнал - [6]
Дело в том, что жена у Стефана примерно лет на шесть-восемь старше самого Стефана. Выглядит она, прямо скажем, не его женой. Стефану от силы можно дать лет тридцать пять.
– Открылась дверь, – говорил мне потом пораженный Коля, – и выплыла… мама Стефана!
За обедом мы ели салаты и копченую форель огромных размеров. Запивали мы все это белым вином.
От Стефана не укрылось то обстоятельство, что Коля скромничает и ест помалу.
– Не бойся, – сказал он, – у меня есть еще одна форель!
Меня же они вдвоем очень быстро окрестили обжорой.
Пока мы сидели за столом, за окном дважды проезжала машина.
– Задолбали! – пожаловался Стефан. – И ездят, и ездят!
Дело в том, что шведы очень ценят покой. Они соседа-то по хутору иногда лет по десять не видят и догадываются о том, что он еще не помер, по дыму из трубы, а здесь – за час две машины.
– Я им проложу другую дорогу! – говорит Стефан. – Пусть едут там!
– А давай я их отважу от твоего дома! – предложил ему я.
– Как это? – заинтересовался он.
– Я возьму лопату и вырою прямо на дороге большую яму, а перед ямой мы поставим доску, на которой напишем «Земляные работы». Лет на десять хватит, а потом они сами отвыкнут.
– Ну нет! – смеется Стефан, – У нас так нельзя!
Стефану мы нравимся, и он предлагает дружить.
За дружбу между шведскими и русскими издателями мы немедленно выпили.
Мы выпустили со Стефаном несколько шведских книг, а потом он женился на другой женщине, завел с ней кучу детей и уехал в Берлин.
Теперь он иногда возмущается по телефону из Берлина:
– Они мне прислали из Швеции бумажку с налогами! Я давно там не живу, и бизнес забросил, а они все шлют и шлют! Представляешь! Даже есть налог на то, чтоб быть похороненным в шведской земле!
С налогами в Швеции просто беда. У них налоги на все. Есть налог на церковь, а вот и на похороны в земле налоги ввели. Так что бедные шведы!
Наше издательство наградили наградой: на бронзовом столбе увитый лавровым венком ноль.
Это Коля постарался. Без него они бы в этом комитете по вручению этой тяжеленной бронзовой чухни еще долго с нас бесплатные экземпляры книг тянули.
Я на этих вручениях и раньше был.
Скука смертная, но только до того момента, пока ведущий не начинает говорить о литературе.
Я так никогда еще не смеялся. Коля меня все время пихал в бок, а я как посмотрю на ведущего, так и прысну– тонким заразительным смехом. Когда ведущий в своей речи наконец добрался до кандидатов, я уже смеяться не мог, я от изнеможения только хрюкал.
Письмо Люлина: «Происходило это на пирсе, во время пересадки с одного борта на другой. Московский кадровик на пирсе, жена – на смене в лаборатории СРБ (служба радиационной безопасности).
Звякнул ей с пирса: «Пришел, привет! Сейчас ухожу, но должен дать ответ на два предложения: дивизия на Камчатке или первый замначальника училища в Киеве. Приказ будет в кратчайшие сроки. Что ты думаешь?»
Получил ответ. На первый «совет» по вопросу служебной карьеры. Опешил. Ругнулся про себя. Но, кажется, и тоже впервые глянул на свое любимое дело трезво. Потоптался по пирсу, покумекал, не советуясь больше ни с кем. «Х… с ним!» – сказал себе и дал согласие на Киев. Может, тем самым не исчерпал жизненные силы до дна. Кое-что осталось. Сходил на контрольный. После того с ним же на БС (боевую службу). Приказ был за месяц до возвращения с БС. Так я и оказался в Киеве. Попал в банку пауков. В училище на различных должностях 209 политрабочих, пришедших в училище не меньше как с должности замначпо. Здоровенный политотдел при наличии восьми кафедр марксистских наук и парткомов на всех четырех курсах. Разгул маразма и идиотизма. Сподоблюсь – начирикаю об этом подробно. Как у трех титек (три источника, три составные части марксизма) ковались кадры бездельников. Вот уж где была тоска зеленая! Но, опять же, это пошло мне на пользу. Сомнения стали исчезать, как утренний туман. Драл их нещадно (профессиональных политрабочих– не курсантов, курсанты меня любили), невзирая на ранги. Предметно. С моей подачи, сверхнастойчивой и принесшей мне кучу неприятностей, загремел в запас один из «героев» твоих рассказов (Чирков), отпетая сволочь, бывший начпо 31-й (Федоров, Порошин, Чирков). Почему у тебя нет рассказика «Трус, Балбес и Бывалый»? Комдив страшно боялся всех начальников – Трус, НШ – никого и ничего не боялся (Бывалый, или «норма три бутылки» знаешь чего), и Балбес – начпо. Та еще была троица.
Тема пребывания в море и частоте пребывания – глобальная и крайне важная и необходимая для обнародования».
Лодка – сложный механизм. Делается он многими и многими. Каждый делает свою деталь, а потом это все собирается внутри прочного корпуса и как внутри человеческого организма: разные органы должны не только сами по себе работать, они должны еще обеспечивать работу другим органам, так и в лодочном нутре – одни механизмы цепляются за другие.
Не всегда лодочные механизмы стыкуются друг с другом безболезненно.
Не все устройства равнозначны по степени безотказности.
Как бывает у человека: если отказывает какой-то орган, то другой берет на себя часть его функций.
У лодки тоже такое есть. Если откажет один реактор, то есть второй.
Исполненные подлинного драматизма, далеко не забавные, но славные и лиричные истории, случившиеся с некоторым офицером, безусловным сыном своего отечества, а также всякие там случайности, произошедшие с его дальними родственниками и близкими друзьями, друзьями родственников и родственниками друзей, рассказанные им самим.
Книга Александра Покровского «…Расстрелять!» имела огромный читательский успех. Все крупные периодические издания от «Московских новостей» до «Нового мира» откликнулись на нее приветственными рецензиями. По мнению ведущих критиков, Александр Покровский – один из самых одаренных российских прозаиков.Новые тенденции прозы А.Покровского вполне выразились в бурлескном повествовании «Фонтанная часть».
Сборник Александра Покровского – знаменитого петербургского писателя, автора книг «Расстрелять», «72 метра» и других – включает в себя собрание кратких текстов, поименованных им самим «книжкой записей».Это уклончивое жанровое определение отвечает внутренней природе лирического стиха, вольной формой которого виртуозно владеет А. Покровский.Сущность краевого существования героя «в глубине вод и чреве аппаратов», показанная автором с юмором и печалью, гротеском и скорбью, предъявляется читателю «Каюты» в ауре завораживающей душевной точности.Жесткость пронзительных текстов А.
Первый сборник рассказов, баек и зарисовок содружества ПОКРОВСКИЙ И БРАТЬЯ. Известный писатель Александр Покровский вместе с авторами, пишущими об армии, авиации и флоте с весельем и грустью обещает читателям незабываемые впечатления от чтения этой книги. Книга посвящается В. В. Конецкому.
Динамизм Александра Покровского поражает. Чтение его нового романа похоже на стремительное движении по ледяному желобу, от которого захватывает дух.Он повествует о том, как человеку иногда бывает дано предвидеть будущее, и как это знание, озарившее его, вступает в противоречие с окружающей рутиной – законами, предписаниями и уставами. Но что делать, когда от тебя, наделенного предвидением, зависят многие жизни? Какими словами убедить ничего не подозревающих людей о надвигающейся катастрофе? Где взять силы, чтобы сломить ход времени?В новой книге Александр Покровский предстает блистательным рассказчиком, строителем и разрешителем интриг и хитросплетений, тонким наблюдателем и остроумцем.По его книгам снимаются фильмы и телесериалы.
Замечательный русский прозаик Александр Покровский не нуждается в специальных представлениях. Он автор многих книг, снискавших заслуженный успех.Название этого сборника дано по одноименной истории, повествующей об экстремальном существовании горстки моряков, «не теряющих отчаяния» в затопленной субмарине, в полной тьме, «у бездны на краю». Писатель будто предвидел будущие катастрофы.По этому напряженному драматическому сюжету был снят одноименный фильм.Широчайший спектр человеческих отношений — от комического абсурда до рокового предстояния гибели, определяет строй и поэтику уникального языка Александра Покровского.Ерничество, изысканный юмор, острая сатира, комедия положений, соленое слово моряка передаются автором с точностью и ответственностью картографа, предъявившего новый ландшафт нашей многострадальной, возлюбленной и непопираемой отчизны.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.