Борт С747 приходит по расписанию - [9]

— А после колонии что-нибудь за ней числится?

— Ничего серьезного. Несколько залетов в милицию по подозрению в проституции.

— Полагаю, подозрения были далеко небеспочвенными, — усмехнулся Корешков. — Однако на восемьдесят штук баксов малышка явно не тянет.

— Почему именно на восемьдесят? Что за цифра?

— Такова сумма страховки за ее иномарку, товарищ полковник.

Багрянцев почесал затылок:

— М-да, пожалуй, с ней все понятно. Скорей всего, машина только числится на Святковской. Не может же человек действовать так прямолинейно. А расколоть твою фирму на «бабки» пытается аферист покрупнее. Махинации такого рода без кукловодов не обходятся.

Они еще долго сидели за столом. Ощутимо уменьшили количество оставленной Тамарой провизии, выпили почти две бутылки водки и продолжали обсуждать волновавшую Андрея проблему. Он еще не до конца отошел после вчерашнего банкета, поэтому захмелел быстрее приятеля, однако натренированная алкогольная стойкость позволяла рассуждать здраво.

— Сейчас проще пареной репы возбудить против Святковской дело по обвинению в мошенничестве, — предложил Сергей Константинович и добавил: — Тогда от выплаты страховой суммы твоя фирма спасется, но банда продолжит свое черное дело в других местах. Учти — тебе выбирать. Перед тобой маячат два варианта: эгоистичный, замкнутый на твоем «Атланте», и второй, не знаю, как его назвать, общественно полезный, что ли. Для пользы многих.

Подумав, Корешков мотнул головой:

— Значит, пока не имеет смысла прессовать Святковскую. Попробуем накрыть всю банду. Так-то оно лучше будет.

— Согласен.

* * *

Раньше Вершинин не задумывался над этим, а недавно с удивлением обнаружил, что, по сути дела, он всегда работает по ночам. Днем приходится созваниваться, получать или отправлять бумаги, встречаться с разными людьми. Такая подготовительная возня тоже необходима, без нее каши не сваришь. Но это все шаляй-валяй, многое можно делать, не выходя из дома. Непосредственно же заниматься делом, совершать какие-либо ощутимые действия приходится в основном по ночам. Вот и сейчас, вскоре после полуночи, он за рулем «Рендж-ровера» ехал на военный аэродром в подмосковную Кубинку.

Следом за ним неотступно следовала серая «Шкода». Они ехали с совершенно одинаковыми скоростями, поэтому расстояние между ними не менялось, и, глядя на них со стороны, легко было догадаться, что оба автомобиля представляют собой сейчас слаженный дуэт, занимающийся решением общей задачи.

Наконец машины затормозили возле контрольно-пропускного пункта аэродрома. Дальше дорога была перекрыта шлагбаумом, а территория огорожена колючей проволокой нового образца. Не древней, где намотаны колючки, которые ржавеют так же быстро, как и сама основа, а светло-серой тонкой, элегантной по дизайну полосой, по бокам которой были вырезаны полуовальные отверстия, которые, собственно, и служили своего рода колючками.

Это не главный КПП, здесь нет ни прожекторов, ни фонарных столбов. Местность освещалась только фарами обоих автомобилей, дружно остановившихся перед шлагбаумом.

Едва Борис успел дать короткий сигнал, как из караульного помещения, представлявшего собой постройку из белого кирпича, вышли двое: рядовой и старший лейтенант. Солдат остановился возле крыльца, а офицер вразвалочку подошел к «Рендж-роверу».

— Здорово, шеф! — улыбнулся Борис.

— Здорово, коль не шутишь, — с серьезным видом ответил тот. — Все на мази?

— Все сделано в лучшем виде. Как положено.

— Гляди, чтобы никакой лажи не было. Мне ведь тоже лишний геморрой ни к чему.

— Ну, так не впервой же.

— Поэтому и спрашиваю. В прошлый раз не привез какую-то справку, устроил целый переполох.

— Ну-у, — со смешком протянул Вершинин, — то был несчастный случай. Подумаешь, испачкал бумажку медом, и она прилипла к газете. Иначе я бы никогда не забыл.

— Мед перестал есть? — ухмыльнулся офицер.

— Бери выше — пачкаться перестал, — с наигранным торжеством произнес Борис.

— То-то же. Ты просто супер.

Старший лейтенант дал отмашку солдату, и тот поднял шлагбаум, после чего обе машины въехали на территорию аэродрома. По-прежнему сохраняя между собой постоянную дистанцию, они промчались по рулежной дорожке мимо линейки, на которой стояли истребители, выглядевшие без единого огонька сиротливо, будто стая заблудившихся без своего вожака доисторических животных. «Рендж-ровер» и «Шкода» подрулили к большому грузовому самолету Ан-124, задняя аппарель которого была опущена. По ней спустились четверо мужчин в одинаковых кожаных куртках. Один из них шел чуть впереди, и по всему чувствовалось, что он здесь главный, а остальные охраняют его.

В сопровождении охраны главарь приблизился к джипу. Вершинин уже вылез из своего «Рендж-ровера» и стоял в выжидательной позе. Из второй машины вылезли два коротко стриженных типа, один из них мусолил в руках янтарные четки.

Вершинин и главарь обменялись рукопожатием. Оба были настроены миролюбиво. Главарь быстрым цепким взглядом окинул «Рендж-ровер», затем кивнул одному из своих людей, чтобы тот сел за руль. Охранник с видимым удовольствием исполнил это поручение. Он поудобней расположился на сиденье, с силой захлопнул дверцу и завел машину. Некоторое время все прислушивались к почти бесшумной ритмичной работе движка. Затем главарь вытащил из внутреннего кармана куртки пачку долларов, вложенную в полиэтиленовый пакет, и вручил ее Вершинину.