Бородинское поле. 1812 год в русской поэзии - [38]
Сии сады, сии живые воды,
Где проводил он славный свой досуг.
И нет его – и Русь оставил он,
Взнесенну им над миром изумленным,
И на скале изгнанником забвенным,
Всему чужой, угас Наполеон.
И новый царь, суровый и могучий,
На рубеже Европы бодро стал,
И над землей сошлися новы тучи,
И ураган их…
1836
Николай Михайлович Языков
1803–1846
Д. В. Давыдову
Жизни баловень счастливый,
Два венка ты заслужил;
Знать, Суворов справедливо
Грудь тебе перекрестил!
Не ошибся он в дитяти:
Вырос ты – и полетел,
Полон всякой благодати,
Под знамена русской рати,
Горд, и радостен, и смел.
Грудь твоя горит звездами:
Ты геройски до́был их
В жарких схватках со врагами,
В ратоборствах роковых;
Воин смлада знаменитый,
Ты еще под шведом был,
И на финские граниты
Твой скакун звучнокопытый
Блеск и топот возносил.
Жизни бурно-величавой
Полюбил ты шум и труд:
Ты ходил с войной кровавой
На Дунай, на Буг и Прут;
Но тогда лишь собиралась
Прямо русская война;
Многогромная скоплялась
Вдалеке – и к нам примчалась
Разрушительно-грозна.
Чу! труба продребезжала!
Русь! тебе надменный зов!
Вспомяни ж, как ты встречала
Все нашествия врагов!
Созови из стран далеких
Ты своих богатырей,
Со степей, с равнин широких,
С рек великих, с гор высоких,
От осьми твоих морей!
Пламень в небо упирая,
Лют пожар Москвы ревет:
Златоглавая, святая,
Ты ли гибнешь? Русь, вперед!
Громче буря истребленья,
Крепче смелый ей отпор!
Это жертвенник спасенья,
Это пламень очищенья,
Это фениксов костер!
Где же вы, незваны гости,
Сильны славой и числом?
Снег засыпал ваши кости!
Вам почетный был прием!
Упилися, еле живы,
Вы в московских теремах,
Тяжелы домой пошли вы,
Безобразно полегли вы
На холодных пустырях!
Вы отведать русской силы
Шли в Москву: за делом шли!
Иль не стало на могилы
Вам отеческой земли?!
Много в этот год кровавый,
В эту смертную борьбу,
У врагов ты отнял славы,
Ты, боец чернокудрявый,
С белым локоном на лбу!
Удальцов твоих на летом
Ты, их честь, пример и вождь,
По лесам и по болотам,
Днем и ночью, в вихрь и дождь,
Сквозь огни и дым пожара
Мчал врагам, с твоей толпой
Вездесущ, как Божья кара,
Страх нежданного удара
И нещадный, дикий бой!
Лучезарна слава эта,
И конца не будет ей;
Но такие ж многи лета
И поэзии твоей:
Не умрет твой стих могучий,
Достопамятно-живой,
Упоительный, кипучий,
И воинственно-летучий,
И разгульно-удалой.
Ныне ты на лоне мира:
И любовь и тишину
Нам поет златая лира,
Гордо певшая войну.
И как прежде громогласен
Был ее вои́нский лад,
Так и ныне свеж и ясен,
Так и ныне он прекрасен,
Полный неги и прохлад.
Август 1835
Федор Иванович Тютчев
1803–1873
Наполеон
1
Сын Революции, ты с матерью ужасной
Отважно в бой вступил – и изнемог в борьбе…
Не одолел ее твой гений самовластный!..
Бой невозможный, труд напрасный!..
Ты всю ее носил в самом себе…
2
Два демона ему служили,
Две силы чудно в нем слились:
В его главе – орлы парили,
В его груди – змии вились…
Ширококрылых вдохновений
Орлиный, дерзостный полет,
И в самом буйстве дерзновений
Змииной мудрости расчет.
Но освящающая сила,
Непостижимая уму,
Души его не озарила
И не приблизилась к нему…
Он был земной, не Божий пламень,
Он гордо плыл – презритель волн, —
Но о подводный веры камень
В щепы разбился утлый челн.
3
И ты стоял, – перед тобой Россия!
И, вещий волхв, в предчувствии борьбы,
Ты сам слова промолвил роковые:
«Да сбудутся ее судьбы́!..»
И не напрасно было заклинанье:
Судьбы́ откликнулись на голос твой!..
Но новою загадкою в изгнанье
Ты возразил на отзыв роковой…
Года прошли – и вот из ссылки тесной
На родину вернувшийся мертвец,
На берегах реки, тебе любезной,
Тревожный дух, почил ты наконец…
Но чуток сон – и по ночам, тоскуя,
Порою встав, он смотрит на восток
И вдруг, смутясь, бежит, как бы почуя
Передрассветный ветерок.
<1850>
Неман
Ты ль это, Неман величавый?
Твоя ль струя передо мной?
Ты, столько лет, с такою славой,
России верный часовой?..
Один лишь раз, по воле Бога,
Ты супостата к ней впустил —
И целость русского порога
Ты тем навеки утвердил…
Ты помнишь ли былое, Неман?
Тот день годины роковой,
Когда стоял он над тобой,
Он сам – могучий южный демон,
И ты, как ныне, протекал,
Шумя под вражьими мостами,
И он струю твою ласкал
Своими чудными очами?..
Победно шли его полки,
Знамена весело шумели,
На солнце и́скрились штыки,
Мосты под пушками гремели —
И с высоты, как некий бог,
Казалось, он парил над ними
И двигал всем и все стерег
Очами чудными своими…
Лишь одного он не видал…
Не видел он, воитель дивный,
Что там, на стороне противной,
Стоял Другой – стоял и ждал…
И мимо проходила рать —
Все грозно-боевые лица,
И неизбежная Десница
Клала на них свою печать…
И так победно шли полки,
Знамена гордо развевались,
Струились молнией штыки,
И барабаны заливались…
Несметно было их число —
И в этом бесконечном строе
Едва ль десятое чело
Клеймо минуло роковое…
1853
Алексей Степанович Хомяков
1804–1860
На перенесение Наполеонова пpaxa
Небо ясно, тихо море,
Воды ласково журчат;
В безграничном их просторе
Мчится весело фрегат.
Молньи сизые трепещут,
Бури дикие шумят,
Волны бьются, волны плещут;
Мчится весело фрегат.
Дни текут; на ризах ночи
Звезды южные зажглись;
Мореходцев жадны очи
В даль заветную впились.
Берег! берег! Перед ними
К небу синему взошла
Над пучинами морскими
Одинокая скала.
Здесь он! здесь его могила
