Бородинское поле. 1812 год в русской поэзии - [16]

Дом игрищей погас, сгоревши весь дотла;

Святилища наук разграбленные стены

Ужасней кажут нам плачевный вид Москвы;

И музы, не найдя, куда склонить главы,

Отправились искать на Каме Иппокрены.

Куда съезжаться нам платить газетам дань,

О свойстве государств, за трубкой сидя, спорить,

И ближних и себя напрасно лишь задорить —

Путь сча́стливый тебе, клоб Английский, в Казань! —

Фабричный кинул стан, купец не промышляет,

Разнощик никуда с товарами нейдет,

Изделья, торг, мена́, все стало, все страдает,

И бедный мужичок ни пашет, ни орет.

О, день великих зол! Но, к пущему несчастью

У матушки-Москвы есть множество детей,

Которые твердят по новому пристрастью,

Что прах ее не есть беда России всей…

Утешит ли кого сия молва народна?

Отечества я сын, и здесь сказать дерзну:

Россия! ты раба, – когда Москва в плену!

Не ей ли ты должна той славою широкой,

Которую во всей вселенной нажила?

Не ею ли спаслась от пагубы жестокой,

Когда с мечами к ней Литва погана шла?

Москва ли не рачит о нас, не образует?

Готовит верных слуг, надежных согражда́н,

Дает мужей в суды, людей в военный стан

И злата не щадит, коль царь его взыскует.

Отечественный дух на каждом там шагу

Любить родимый край издетства приучает.

Вид Красного крыльца, – сей вид один внушает

И рабства не терпеть, и рог сломить врагу.

Кому наружный вид готический противен,

Пускай бежит навек от наших башен тот!

Единственна Москва! – и тем-то град сей дивен,

Что он из собственных составился красот. <…>

Так ежели Москва есть сердце государства,

Отдав ее врагу, какая для него

Надежда избежать паденья своего?

Столицы суть везде ограды крепки царства.

Без сердца бытие кто может сохранить,

Когда в нем вдруг огонь антонов загорится?

Куда, кроме земли, наш бедный труп годится?

Стал маятник его – и уже полно жить.

О Боже! возврати столицу нам любезну! <…>

Так мысленно взывал, когда в стране любимой,

Оставя мирный кров и хлеб насущный мой,

Без Родины давно, из края в край гонимый,

Бежал сюда вкушать хоть маленький покой. <…>

Но, ах! – хотя у них приятно было мне,

А на́ сердце тоски лежало тяжко бремя:

Я все смотрел в окно, не разбирая время,

Не шлет ли вести кто о нашей стороне?

И се – летит она – о, радость вожделенна!

В пыли, в поту ямщик бьет тройку по бедра́м;

Домашние бегут – я вслед кричу: что там?

Предчувствие сбылось: Москва освобожденна!

Для чувства сильного на свете нет пера:

Уста молчат, когда что душу слишком тронет,

В потоке горьких слёз речь смешанная тонет,

И легкий вздох, вещун сердечного добра,

В Москву скорей, в Москву! – Когда чего желает

И требует от нас растроганна душа,

Вотще рассудок тут препятства полагает:

Распутица – путь добр, и вьюга – хороша. <…>

Так стаи разных птиц со всех сторон весною

Летят в привычный лес гнездо свое свивать.

Представилась очам паленая столица,

Еще сияюща сквозь облако дымов;

В развалинах ее еще видна царица,

Рожденная ничьих не принимать оков. <…>

Руины! кто на вас без состраданья взглянет?

Ужаснейший позор… Здесь был Наполеон!

Доколь из недр Творца перун в него не грянет?

Иль Неба не достиг отчаянный наш стон? <…>

Дай Бог, чтобы Москва, как некогда вселенна,

При Ное от проказ омытая водой,

В горниле тяжких бед огнями искушенна,

Очистилась от всех крамол своих золой!

Тогда нас паки с ней и пепел не разлучит:

Где Родины святой быть может веселей?

И я скажу в слезах, как Сказочник нас учит:

«Что матушки-Москвы и краше и милей?»

<1812–1813>

Николай Михайлович Карамзин 1766–1826

Освобождение Европы и слава Александра I

(Посвящаю московским жителям)

Quae homines arant, navigant, aedificant, virtuti omnia parent{ Все, что создают люди, когда пашут, плавают, строят, служит добродетели (лат.).}.

Саллустий

…………………

Низверглась адская держава:

Сражен, сражен Наполеон!

Народы и цари! ликуйте:

Воскрес порядок и Закон.

Свободу мира торжествуйте!

Есть правды бог: тирана нет!

Преходит тьма, но вечен свет.

Сокрылось нощи привиденье.

Се утро, жизни пробужденье!

Се глас Природы и Творца:

«Уставов я не пременяю:

Не будут ка́мнями сердца,

Безумства в ум не обращаю.

Злодей торжествовал, где он?

Исчез, как безобразный сон!»

Умолкло горести роптанье.

Минувших зол воспоминанье

Уже есть благо для сердец.

Из рук отчаянной Свободы

Прияв властительский венец

С обетом умирить народы

И воцарить с собой Закон,

Сын хитрой лжи, Наполеон,

Призрак величия, героя,

Под лаврами дух низкий кроя,

Воссел на трон – людей карать

И землю претворять в могилу,

Слезами, кровью утучнять,

В закон одну поставить силу,

Не славой – клятвою побед

Наполнить устрашенный свет.

И бысть! Упали царства, троны.

Его ужасны легионы,

Как огнь и бурный дух, текли

Под громом смерти, разрушенья

Сквозь дым пылающей земли;

А он с улыбкой наслажденья,

Сидя на груде мертвых тел,

Страдание и гибель зрел.

Ничто Аттилы, Чингисханы,

Ничто Батыи, Тамерланы

Пред ним в свирепости своей.

Они в степях образовались,

Среди рыка́ющих зверей,

И в веки варварства являлись, —

Сей лютый тигр, не человек,

Явился в просвещенный век.

Уже гордились мы Наукой,

Ума плодом, добра порукой

И славились искусством жить;

Уже мы знали, что владетель

Отцом людей обязан быть,

Любить не власть, но добродетель;

И что победами славна

Лишь справедливая война.

Сей изверг, миру в казнь рожденный,