Борис Житков - [6]

«…я знал, — пишет Житков, — что по-французски „трус“ и „подлец“ одно слово „ляш“. И верно, думал я: трусость приводит к подлости».

Основным качеством, которым, по Житкову, определяется ценность и духовная красота человека, является труд. Ни для кого и ни для чего не находит Житков таких ласковых и любовных слов, как для людей труда, произведений труда, трудовой сноровки и обычая.

«Глядел я на одного плотника. Лет ему как бы не шестьдесят было. Зарубает замок, пилит и долбит. И будто ни о чем старик и не думает. А глянул я на руку: старая загорелая рука, вся в морщинах, в складинах. И показалось, что рука-то эта умная. Что не старик знает, куда и как повернуть, а рука за него сама уж ворочает куда надо…

И режет старик замок за замком, шевелится наморщенная рука: сама живет, сама работает».

Это один мастер — тот, что строит избы. А вот другой — создатель рыбачьей лодки, шаланды:

«Зло работает. Поглядеть — так зря дерево крошит. А он и разу-то одного зря не ударит и все без поправки». Вот он «обогнул, обвел по борту (доску. — Л. Ч.), и туго, пружинисто легла доска. Растет шаланда и вот стала вся белая, стройная. Как говорит. Как живая».

С нежностью и восхищением рассказывает Житков о красавице яхте «Мираж». Глядя на яхту, он видит не только ее, но за нею и ее создателей.

«Я не мог отвести глаз, — пишет Житков о „Мираже“, — он был без парусов, но он стоя шел. Я все смотрел на эти текучие обводы корпуса плавные и стремительные. Только жаркой, упорной любовью можно было создать такое существо: оно стояло на воде, как в воздухе».

Какое разнообразие мастерства описано в книгах Житкова — и в книгах научно-художественных и в новеллах! Труд плотников, водолазов, пожарных. Труд моряков, мастерство циркового артиста. Труд клепальщика на заводе. Искусство тореадора. Каждым своим словом, без патетических восклицаний и призывов, без преждевременных навязчивых обобщений, Житков внушает читателю, что ценен в человеческом коллективе только человек-творец, человек-мастер, человек-труженик. Недаром о руке плотника написано, как об особом существе, мудром и прекрасном. Недаром один из героев Житкова, капитан — мастер кораблевождения Николай Исаич, на наших глазах словно сливается со своим кораблем, который он должен благополучно провести над грядами подводных камней. Капитан, мастер кораблевождения, он у Житкова и сам — корабль.

«Ледокол влез носом на лед и стал, тужился машиной. И капитан и помощник, сами того не замечая, напирали на планширь мостика, тужились вместе с ледоколом… Два раза еще ударил в лед капитан и запыхался, помогая пароходу…»

Для Житкова капитан и пароход — одно, как и для самого Николая Исаича. Герой неотделим от своего профессионального труда: капитан и его пароход, капитан и стихия. «И капитан натуживался, помогал подниматься воде, каждый дюйм воды будто сам своей натугой подымал». «Да ведь каждый капитан, приняв судно, чувствует, что в нем, в этом судне, его честь и жизнь, — объяснял Житков. — Недаром говорят: „Борис Иваныч идет“, когда видят пароход, капитан которого — Борис Иванович. И в капитане это крепко завинчено, и всякий моряк это знает, как только вступает на судно: капитан и судно одно».

Житкова занимал всякий труд, а более всего тот, в который вложена была «честь и жизнь», — труд творческий. За созданием труда он умел видеть творца его — человека. «Новая культура начинается с уважения к трудовому человеку, с уважения к труду», — писал Горький в 1928 году. «Труд, все разрешающий труд… вот он, подлинный герой нашей действительности!» восклицал он в одной из своих статей 1931 года. Горький настойчиво призывал писателей создавать книги, которые перевоспитывали бы «подневольного чернорабочего или равнодуш-ного мастерового в свободного и активного художника, создающего новую культуру». К числу книг, осуществляющих именно эту воспитательную задачу, должны быть безусловно причислены повести, рассказы, очерки Житкова. Положительные герои его рассказов относятся к труду, иногда самому непритязательному, именно как «активные художники», и все его так называемые «производственные» книги — это книги о творчестве. «Задача нашей социальной педагогики — воспитать мастеров, а не чернорабочих культуры — как в прошлом воспитывали и обучали детей рабочего класса, воспитать не рабов житейского дела, я свободных творцов и художников, писал Горький. — Творец, художник должен обладать, кроме научных знаний, развитым воображением, способностью интуиции».

Не о творчестве ли, в сущности говоря, написана книга Житкова, носящая прозаическое заглавие «Плотник»? Простой очаковский плотник Антон влюбленно воспет Житковым как вдохновенный мастер. Антон не торопится сдать заказ, лишь бы сдать! — нет, он хочет утолить свою художническую жажду, воплотить свой замысел во всей полноте.

«Не терпится рыбаку — хорошо уж, ладно. Скорей бы в руки. Ходит около, как ребенок возле игрушки.

— Да уж хватит, дядя, стараться!

Антон и усом не поведет. Пока во всех статьях шаланда не будет „справная“, как он понимает, — не столкнет ее заказчику».

«Уж возьмет Антон инструмент и такую отстругает посуду, что летать по всему морю, по всем берегам — и никакая сила! На веслах — толкни только сама идет. А парусами! Давай только ветру, что крепче, то лучше. Летит — из воды вырывается…»