Борис Парамонов на радио "Свобода" 2010 - [11]

Александр Генис: В таком случае Опра – это добрая и советчица, архетип наставницы.

Борис Парамонов: Похоже, уже потому что программу Опры ни в коем случае нельзя назвать вульгарной. Это не шоу Спрингера, участники которого однажды подрались с нанесением телесных повреждений друг другу и самому ведущему; после чего продюсеры перевели эту недоразумение в прием и теперь на каждом шоу Спрингера собеседники вроде как норовят вступить в драку, а их разводят постоянно присутствующие гиганты-вышибалы.

Нет, Опра не такая: это, что называется, семейное шоу, на котором обсуждаются различные, чуть ли не бытового характера, проблемы, интересующие всех, а особенно - семейных женщин. Но с некоторых пор Опра решила внести свой вклад в высокую культуру: например, объявила однажды, что есть в Америке хороший писатель Уильям Фолкнер.

Александр Генис: Фолкнер, наряду с ''Анной Карениной'' входил в ее проект ''Книжного клуба''. Издательство, держащее его авторские права, тут же выпустило крупным тиражом три его романа: полный провал, в отличие от Толстого.

Борис Парамонов: Опра не успокоилась, но выбрала для следующего своего суждения о высокой американской литературе роман современного писателя Джонатана Франзена ''Поправки'': объявила эту книгу избранницей этого самого ''Читательского клуба Опры''. По такому случаю автор был приглашен выступить на ее шоу, что, безусловно, сильно подняло бы тиражи. И – вот ужас – Джонатан Франзен отказался явиться к Опре, счел это неуместным для серьезного писателя. Возмущение, как и всегда, было всеобщим, причем возмущались и коллеги-писатели: что ж ты плюешь в колодец! Гляди, Опра рассердится и перестанет обращать свое августейшее внимание на нашу работу. И вот сейчас, когда, через девять лет после ''Поправок'' появился новый роман Франзена ''Свобода'' (''Freedom'', пожалуй, лучше перевести как ''Вольность'' или даже ''Вольности'') – роман, вознесенный до небес критиками, объявленный новым ''Войной и миром'', а его автор- лучшим писателем мира с помещением его портрета на обложке журнала ''Тайм'' (высший градус славы в Америке), а число распроданных книг достигло полутора миллиона – сейчас Опра снова пригласила Франзена на свое шоу – и он пришел. На него явно нажали издатели, помня о предыдущем скандале и, не желая как ни повторения оного, так и утраты тиражей: грех, да и глупость отвергать монаршью милость.

Как и следовало ожидать, появление Джонатана Франзена не было ярким зрелищем. На неизбежный вопрос Опры: почему он отказался сделать это прошлый раз он ответил, что писателю трудно выступать въяве на публике. Писатели пишут длинными фразами и пишут долго, а в живой телепрограмме надо говорить коротко и быстро.

Александр Генис: Примерно так же на тот же вопрос отвечал Набоков. Он объяснял телерепортерам, что думает, как бог, пишет, как гений, но говорит, как младенец.

Борис Парамонов: Франзен к тому же пожаловался на современный мир в целом. В нем, сказал он, у нас слишком много ненужной информации, вообще шума. Садясь за работу, сказал Франзен, он первым делом отключает интернет, не говоря уже о телефоне.

Естественно, Опра спросила, почему, судя по его роману, американцы, живя в самой богатой и самой свободной стране мира, не ощущают себя безмятежно счастливыми; и, естественно, Франзен ответил, что счастье - штука капризная и свобода вкупе с богатством не гарантируют его автоматически. Углубляться в этот интересный вопрос он не стал, да и Опра тоже: на телевидении время ограничено, тут не до философии.

Александр Генис: Зато в романе ее хватает. Как Вы отнеслись к Франзену и к его концепции ''свободы''?

Борис Парамонов: Должен сказать, что в восторг он меня не приводит, его нынешняя, как говорят сейчас, раскрутка меня удивляет. Франзен хороший писатель, читать его интересно, но Делило, например, лучше, как мне кажется. Франзену в своих больших, объемистых романах не удается свести концы с концами, они как-то произвольно заканчиваются. Так было в ''Поправках'', так и сейчас, хотя в ''Свободе'' он попытался обыграть не удающийся финал, сделать из нужды добродетель: читатель остается в неведении, есть ли финал романа, так сказать, настоящий - или воображаемый, намеченный в рассказе Патти о ее муже, написанном по совету ее любовника. Это даже и изящно, а всё равно не убеждает.

И еще мне показалось, что Франзен боится брать острые темы современности; точнее, он их берет, но как-то сворачивает, бросает неразработанными. Например, в ''Свободе'' явно наметилась сюжетная линия о вашингтонских делателях политики – из тех, что начали войну в Ираке; наметилась – и скукожилась. Вместо политики пошел секс. Правда, секс Франзен описывает очень хорошо, главный его прием при этом – юмор. Сексуальные сцены в романе очень смешные.

Александр Генис: Дуэль Опры и Франзена могла вылиться в спор культуры с массовой культурой. Но все кончилось миром. Это хорошо или плохо? О чем вся эта история говорит в большом контексте?

Борис Парамонов: В целом появление Джонатана Франзена в программе Опры обладало безусловной культурной символикой. Знаете, как в древнем мире: христиане были законопослушными и всячески достойными гражданами, но их преследовали и казнили исключительно за то, что они отказывались отдавать божественные почести императорам. Так и тут. Конечно, никаких казней нет и не будет, но еще раз показать, кто в нынешнем мире главный, сам этот главный не преминет. Франзену как бы сказано: иди гуляй, но помни, кто есть кто. Ты продал уже полтора миллиона книг в твердой обложке, а Опра делает в год по сто пятьдесят миллионов. Лично у меня такое впечатление осталось. А вне такого впечатления тут и говорить не о чем.