Борис Парамонов на радио "Свобода" 2010 - [10]

Александр Генис: Так или иначе, ''Клоп'' - не подходящий сюжет для рождественского балета. В Америке праздники принадлежат Чайковскому. Его ''Щелкунчик'' настолько узурпировал Рождество, что без этого балета праздники не обходятся, как без елки. Те, кому балет не по карману (а это очень дорогое удовольствие) смотрят его по телевизору.

Борис Парамонов: “Щелкунчиков” на телевидении, как и в прошлом году, хватало. Были представлены пять трактовок балета. Самая необычная - постановка Мориса Бежара. Был изменен сюжет: не девочка Клара или Маша предстала героиней, а некий мальчик, которого в раннем детстве оставила любимая мать, а ее заменителем стал для него балет. Главными номерами постановки стали его эдиповы дуэты с призраком матери. Это, конечно, поразительные номера, отличающиеся некоей чрезмерностью. Бежар умер в 2007 году, и неясно, следует ли надеяться на появление такого уровня балетмейстеров в наше время.

Александр Генис: Один из них уже есть. Фильм ''Черный лебедь'' с балетным сюжетом уже получил 12 номинаций на премию ''Золотой глобус''. Вы уже смотрели эту картину?

Борис Парамонов: Естественно, я посмотрел этот фильм. Аранофский, что называется, ищущий художник, это серьезный режиссер, готовый работать вне рамок эстетики Голливуда. Но мне картина не показалась удачной. Идея фильма – как раз та, что декларируется в книге Дженнифер Хоманс: балет и, вообще, искусство, требует умирания человека в художнике. В общем, недемократическая идея. Но подано это наивно: у героини – молодой, подающей надежды балерины, в лопатках зуд и краснота, и, в конце концов, там появляются крылья. Мне было смешно, когда она вытаскивала из спины какие-то перышки. Как сказал бы Довлатов, ''это не фурычит''.

Александр Генис: Может быть, в Рождество все предпочитают классику. Всякий праздник консервативен по определению – он горазд повторяться.

Борис Парамонов: И это позволяет в эти праздники сохранить оптимистическое настроение. Телевидение делало опрос зрителей, какая из пяти постановок ''Щелкунчика'' наберет большинство голосов.

Я не голосовал, но могу сказать, что самыми адекватными были все-таки спектакли Большого театра и Королевского лондонского. Все-таки об искусстве нужно сказать, что оно не должно быть совсем живым, совсем современным. Искусство может быть даже не то, что мертвым, а убивающим жизнь, мумифицирующим жизнь. Это хорошо понимал Антониони, автор гениального фильма ''Блоу Ап'' (''Фотоувеличение''). Пигмалион, ожививший Галатею, - плохой художник. Есть некое метафизическое сродство понятий ''мертвое'' и ''вечное''. Но, тем не менее, балет все-таки существует, и можно высказать определенный оптимизм в отношении его будущего.

Source URL: http://www.svoboda.org/content/transcript/2260811.html

* * *

Писатель и телевидение: дуэль неравных

Александр Генис: Сегодня мы посвятим наших слушателях во все подробности казуса Франзена, о котором с наслаждением сплетничает вся литературная медиа Америки.

Роман Франзена ''Свобода'', о котором мы рассказывали как только он вышел  бесспорно стал книгой года. Но этого триумфа мало, за писателем остался долг, который он только что, наконец, отдал, выступив в шоу Опры.

Но тут необходима предыстория. Опра - афро-американская звезда, ведущая безмерно популярного шоу, королева дневного телевидения, она царит в эфире, подчиняя своему обаянию огромную аудиторию лояльных поклонников. Я недавно был в Чикаго, где мне с благоговением показывали на дом Опры. Это уже реликвия…

Так вот, используя свой огромный авторитет, Опра решила сделать своих зрителей читателями. Для этого она начала приглашать на шоу писателей, которые тут же становились знаменитыми. Среди авторов, понятно, началась жестокая борьба за место под черным солнцем Опры. Устав от интриг, она приняла радикальное решение - читать только классиков. Однажды таким романом стала ''Анна Каренина''. В одночасье тиражи Толстого взлетели до неба. Я помню, как дико выглядела ''Анна Каренина'', занявшая первую строчку в списке бестселлеров. Надо сказать, что Опра не ищет легких путей, в том числе и для себя. Романы Диккенса, как ''Анну Каренину'', она впервые читает вместе со своими зрителями. Совместное чтение - целый ритуал, выросший на традиции воскресной школы. Только теперь участников собирает не церковь, а интернет. Члены ''Читательского клуба Опры'' получают расписание - урок на неделю. Прочитанное обсуждается на форумах под руководством Опры. Тут же действует литературоведческая ''скорая помощь'' - лекции профессоров, биография писателя, анекдоты из его жизни, а главное - дельные советы, как лучше читать и понимать классика. Но это еще что! Когда читали ''Анну Каренину'', Опра специально наняла русского актера, записавшего имена героев, чтобы читатели могли себе представить, как звучат по-русски эти чудовищные на американский слух имена.

Вот с этой ''школой миллионов'' и связан ''Казус Франзна'', обсудить который я пригласил Бориса Михайловича Парамонова.

Борис Парамонов: Это финал долгой истории, начавшейся еще девять лет назад, в 2001 году. Опра – так ее все называют в Америке, без добавления фамилии, как королеву, - ведущая популярнейшей телевизионной программы, в которой ведет беседы с людьми, представляющими тот или иной интерес для массовой американской аудитории. Авторитет самой Опры колоссален. Однажды один из читателей ''Нью-Йорк Таймс'' в письме в редакцию выразил раздражение этим культом личности Опры, сказав, что это свидетельство культурного упадка Америки и что ее репутация гуру – дутая. Что поднялось! Этого читателя подвергли поношению другие же читатели той же ''Нью-Йорк Таймс''. А ведь эту газету читают люди явно выше среднего уровня. Феномен Опры – это явление сегодняшней массовой культуры, делаемой в основном на телевидении. Давно замечено, что человек регулярно появляющийся на телеэкранах, становится авторитетным и любимым. Это стало известно еще со времен первых шагов кино: персонаж, которому отдано основное экранное время, становится героем, вызывающим симпатии зрителей, даже если он злодей. Так и родился один из основных персонажей Голливуда – трагический гангстер, как назвал этот архетип великий французский теоретик кино Андре Базен.