Борель. Золото [сборник] - [57]
— Хочешь коней посмотреть? — позвал он хозяина.
— Здешние? — спросил тот.
— Здесь заобратал… Товарец первый сорт.
Арлаха повелительно глянул на Гурьяна, и они вышли из подвала. В соседнем дворе надрывно выла собака, как будто с нее сдирали шкуру. Темень не позволяла рассмотреть лошадей. Хозяин взял пару под уздцы и вывел на улицу.
— Правь прямо, — приказал он Гурьяну. — Попробуем… А ежели проворонишь — бучу получишь. — Парень уперся ногами в передок кошевки. Хрустнул под копытами снег, под седоками пискливо застонали полозья. Комья сухого снега ударили Гурьяну в воспаленное лицо, щеки жгло встречным ледяным ветром. В ямке кошевка высоко подпрыгнула и, отскочив от земли, по воздуху прошла около сажени. Гурьян потерял равновесие, но оправился. Ему показалось, что от оглобель отлетел человек. Передернув вожжами, он направил коренного на рысь. Пристяжная, круто завернув густогривую шею, крупными прыжками отхватывала мах.
— Вертай, — довольным голосом сказал Арлаха.
Около ворот он ударил пудовой лапищей коренного по круглому заду и, к немалому удивлению Гурьяна, улыбнулся.
— Птахи ничего… Сколько?
— Пять Катек со всей упряжью, — ответил извозчик.
— Карман лопнет… Бери четыре.
Они сошлись на трех с половиной сотнях. Хозяин показал Гурьяну подземную конюшню. Прибрав лошадей, они вернулись в помещение. Домна суетливо готовила ужин и магарыч. Левый глаз у нее густо отек синим полукругом, отчего лицо женщины выглядело отвратительно жалким.
— Ездить ты можешь, — похвалил Арлаха Гурьяна. — Только не гнить у меня, до печенок не обожаю мокроносых. Арканщик не должен разводить разные нежности. Пусть бороной по брюху проедут, а ты гляди чертом. Вот как во всяком разе должен держать себя порядочный налетчик, а тем более кошевочник… Наша, брат, профессия самая почетная, всем ворам глаза умоем.
Гурьян не дослушал. Он робко шагнул и сложил крестом на груди красные, еще не отогревшиеся руки.
— Дядя Арлам… Не неволь меня… Я лучше уйду в деревню или буду на зимовье жить караульщиком, а здесь — нет… — Парень присел на скамейку. Раскосые, с красными прожилками глаза хозяина обезоружили его.
— Не досажай, — с нажимом отшиб тот. — Сказано: не годишься — сам прогоню… А сегодня я за себя не ручаюсь. Завтра выезд — и никаких гаек… Да и чем тебе не по рылу наша работа?
— Не свышной я и… боюсь острога…
— Ха! Вот барышня! — Хозяин повеселел от наивных суждений парня. Он развел в сторону сивые усы. — Если желаешь знать, то я пятнадцать лет арканю, а сидел только три раза и то увяз по глупой лавочке. Другой бы гордился своей ваканцией, а ты слюну, как косач, пускаешь. Да ежели клюнем приличную енотку, то и сам ты хозяином можешь стать. А когда заделаешься подходявым кошевочником, то никакие крюки не прилипнут. Я бы давно в «честные» вылез, да характер приискательский имею и держусь анбиции: пусть берегут от меня, чем я стану беречь какое-то барахлишко…
5
Гурьян пугливо ждал вечера. Парень тысячу раз упрекал себя за то, что связался с Митрофаном. От гнетущей тоски уходил к коням, падал лицом в душистое шипучее сено и так лежал целыми часами. Что-то незнакомое росло в сердце, страшное самому.
После ужина Арлаха опоясался красным кушаком и засунул в ножны выгравированный кавказский кинжал. Гурьян, при виде такого оружия, почувствовал знобящую боль в лопатках. Домна достала из подполья веревочный аркан, к петле которого была привязана двухфунтовая гиря.
Хозяин налил Гурьяну водки и повелительно сказал:
— Хвати для храбрости.
Парень повиновался. Опрокинув стакан, он не закусил, а закурил и сразу почувствовал головокружение. Арлаха дал ему лохматую тужурку и проговорил:
— Правь толково. Где бы мы ни заарканили, поворачивай в темные улицы. Как только кину, так и пускай во всю мочь. — Хозяин вдохновенно тряхнул помощника за плечи. — Чудак, наша работенка чистая! Вот если бы ты попал к бело-простынникам или заугольникам, там погановато.
— А кто это такие? — Гурьян посмелел от выпитого стакана.
— Тоже блатные и арканщики, но низшего сорту, — пояснил хозяин. — Белопростынники ложатся в канавы в белых саванах, а заборники мерзнут собачей стужей за углом… Те и другие — сукины дети, охвостье.
Выехали поздно. Над городом лениво ползли мутные тучи, и небо было похоже на грязное половодное озеро. На дорогу густо сыпались сухие снежинки. Одинокие фонари не освещали пустых улиц. От реки густыми влажными волнами накатывался туман.
Гурьян натягивал вожжи, горячил коней. Лицо щипало морозом, в голове дурманно бродил хмель. Арлаха тоже дернул лишний стакан, может быть, поэтому и приказал повернуть на большую, небезопасную улицу.
Выезд был отчаянный. Но улицы пустовали, и это бесило раззадоренного налетчика. Кошевка шумно проскочила мимо театра. Глаза обоих остановились на отделившейся от толпы высокой женской фигуре, показавшейся чем-то знакомой Гурьяну. Женщина пересекла улицу и, оглянувшись на кошевку, торопливо зашагала в темный переулок.
— Вали хоть за этой, — досадливо шепнул хозяин.
— Чево ты? — не понял Гурьян.
— Вертай, дура!
Женщина шла срединой улицы. По прикатанной дороге полозья не шеборшали. Через медный гул колокола Гурьян услыхал за спиной частое дыхание Арлахи. Он оглянулся. Хозяин стоял с откинутым в руке арканом.
В книгу включены романы П. П. Петрова, известного советского писателя, «Шайтан-поле», «Борель» и повесть «Крутые перевалы».
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.