Борджиа - [12]

– Теперь вы могли бы уйти, синьор… Одно только слово. Сегодня утром, когда вы нагнали страху на добряка Гарконио, не встретили ли вы одетую в белое молодую даму на белой же лошади?..

Он собрался говорить. Он искал слова, которыми обеспечил бы Примавере расположение Чезаре… Внезапно смертельная бледность залила его лицо. Слова застряли в горле. Поклонившись, Рагастен случайно обратил внимание на широкое кровавое пятно, испачкавшее мозаичный мраморный пол зала!..

Почему-то вид этого пятна остановил непоправимое, и шевалье не сказал этих, безусловно, лишних слов. Вздрогнув, он промолчал.

– Ну, синьор, – Чезаре ждал ответа. – Вы что-нибудь скажете?

– Скажу, монсиньор. Я и в самом деле встретил даму, о которой вы спросили, и очень сожалею, что помешал этому достойному монаху. Если бы я знал, что он – ваш человек!

– Итак, – помрачнев, продолжал Чезаре, – вы не знаете эту даму?

– Да как я мог ее узнать, монсиньор?.. Я не ведаю ее имени, не знаю дороги, по которой она умчалась.

– Хорошо, синьор… Можете идти… Послезавтра, в замке Святого Ангела… Не забудьте!

– Черт возьми, монсиньор, да чтобы забыть, мне надо потерять разум.

И Рагастен с самым естественным видом отдал глубокий и грациозный поклон Лукреции, протянувшей ему для поцелуя руку. Потом он удалился, размышляя о сделанном им открытии. Его подозрения пробудились. Теперь он спрашивал себя, не закончится ли это так счастливо начавшееся приключение какой-нибудь ловушкой? Вздрогнув, он вспомнил предостережения Примаверы. И вдруг маленькая нежная ручка сжала его кисть, а в ухо ему шепнули:

– Идемте и не делайте шума…

Рагастен не был трусом, а в голосе он не услышал ничего угрожающего. И тем не менее его охватило тревожное чувство. Но он встряхнулся и, доверившись своей доброй звезде, последовал за неизвестной женщиной.

После многочисленных поворотов и коридоров он неожиданно снова оказался в пиршественном зале. Обширное помещение слабо освещал один светильник. Сердце Рагастена готово было выскочить из груди.

– Не двигайтесь… не шевелитесь, – прошептала его проводница, – ждите здесь… пока не придут вас искать.

Вымолвив это, служанка исчезла.

Глаза Рагастена неотрывно притягивались к пятну крови… Его все еще не оттерли. На цыпочках шевалье приблизился к пятну, наклонился, потрогал пятно пальцем. Кровь еще не засохла.

– Кровь эту пролили всего час назад! – пробормотал он. – О!.. Что это?..

Чуть дальше виднелось другое пятно… Потом он увидел еще пятна – целая красная дорожка, кровавый путь! Затаив дыхание, он пошел по этой дорожке, наклоняясь к плитам, шаг за шагом…

Он дошел до двери и нажал на ручку… Дверь отворилась… Кровавая дорожка продолжалась за дверью. Следуя по кровавому следу, Рагастен пересек несколько залов и добрался до последней двери. Он открыл и ее. С трудом Рагастен подавил возглас изумления. Он оказался на берегу Тибра!

Несколько секунд Рагастен подумывал броситься в Тибр и спастись… Но сама мысль бежать – бежать от женщины! – его возмутила. Он закрепил шпагу, закрыл дверь и быстрым легким шагом вернулся в пиршественный зал, всё еще темный и пустынный. Прошло несколько тягостных минут.

Наконец появилась та же служанка. Как и раньше, она взяла шевалье за руку и провела через три-четыре темных комнаты. Потом остановилась перед очередной дверью и просто сказала:

– Можете войти.

Рагастен помедлил секунду, потом, пожав плечами, толкнул дверь…

Он оказался на пороге некоей клетушки, таинственно освещенной наподобие часовни во время ночной службы. В глубине этой клетушки на куче леопардовых шкур лежала женщина! Голая, улыбающаяся женщина, протягивающая руки… Это была Лукреция!

VI. Идиллия после оргии

Было около трех часов утра, когда Рагастен, вернувшись в гостиницу «Доброго Януса», повалился на кровать, измученный усталостью, и заснул мертвецким сном. Он проспал до восьми часов, не пробуждаясь. Его растолкал хозяин. Достойный римлянин пришел получить плату за начинающийся день. В его почтенном заведении положено было платить вперед – и это правило почиталось неизменным.

Шевалье пошарил по карманам и обнаружил, что он беден, как Иов. Он вздохнул, бросил взгляд на свой бриллиант и попросил хозяина отыскать ему ювелира. Хозяину тоже хватило одного взгляда – и он все понял.

– Гетто находится в двух шагах отсюда, синьор. Через пять минут я приведу к вам еврея, одного из моих друзей; он скупает драгоценные камни.

– Приведите уж и другого, продающего пожитки.

– Это один и тот же купец! – ответил хозяин и убежал.

Действительно, несколько минут спустя он вернулся в сопровождении старика с величественной, но грязной и засаленной бородой. Еврей рассыпался в приветствиях и выложил на постель несколько комплектов одежды. Рагастен протянул ему бриллиант.

Еврей вытащил из кармана маленькие весы, взвесил великолепный камень и рассмотрел его под лупой. Начался торг. Еврей предложил сначала четверть стоимости бриллианта. Но он сразу же понял, что имеет дело с сильным соперником; с оханьем и причитаниями он смог выторговать только треть цены.

После этого Рагастен выбрал себе совершенно новую экипировку и по мере того, как он выбирал различные части костюма, по каждой из них разгорался ожесточенный торг.