Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [61]

Обмен письмами и беседы с Долгоруковым не мешали Вольфу выполнять большое количество конкретных заданий, среди которых открытие реки Карун было самым срочным. Его особенно привлекло богатство Хузестана, закрытым торговым путем которого был Карун. Он подлакировал поэтическое описание изобилия в провинции.

Табак, рис, финики, зерно, особенно ячмень, хлопок, индиго, опиум – все могло расти там. Сахар был в изобилии. Производились тик и грубые шерстяные ткани.

Также производились керосин и асфальт, имелись следы проведения ирригационных работ. Хузестан, при небольшом попечении, мог стать вторым Египтом.

Вольф нашел влиятельного сторонника в новом фаворите шаха, мирзе Али Асгар-хане Амин ос-Солтане. Он был внук грузина, захваченного иранцами во время похода Ага Мохаммед-хана в 1795 г. Грузинский пленник был подарен Казем-хану Каджару, и в его хозяйстве он остался слугой до конца жизни хозяина. Приняв ислам, Зал-хан (мусульманское имя грузина), женился на женщине из Исфахана и обзавелся семьей. Когда Казем-хан умер, Зал-хан с семьей остался с дочерью хозяина. Молодая госпожа вышла замуж за Мохаммед-шаха, и Зал-хан оказался в услужении у императрицы Ирана. Когда ее сын, Насреддин-мирза, был назначен правителем Азербайджана, четыре сына Зал-хана были отправлены вести его домашнее хозяйство. Третий из них, Эбрахим, был особенно любим молодым принцем. В 1848 г. Насреддин взошел на трон. Эбрахим переехал в Тегеран и взял вторую жену из Исфахана, которая родила ему шесть сыновей и двух дочерей. Старшим из этих детей был Али Асгар, будущий фаворит и премьер-министр Насреддин-шаха.

Эбрахим не жалел ни сил, ни средств на обучение своего старшего сына. К шестнадцати годам способный и привлекательный Али Асгар в совершенстве владел персидским и арабским. Поговаривали, что его привлекала жизнь дервиша, поэзия и учение суфизма, но отец, ставший важным придворным чиновником и носивший титул Амин ос-Солтан (доверенное лицо шаха), уговорил его пойти на службу к шаху. Когда ага Эбрахим умер в 1883 г., Насреддин-шах даровал титул отца мирзе Али Асгар-хану. После того его взлет был быстр.

В 1884 г. он участвовал в тайных переговорах с английской миссией, где считался другом Британии. Он был в доверительных отношениях с Артуром Николсоном и помогал ему в его деятельности против русского посланника А.А. Мельникова. Ко времени прибытия Вольфа в Тегеран мирза Али Асгар-хан Амин ос-Солтан был после шаха самым важным человеком в Персии.

Умный, чувствительный, воспитанный, честолюбивый, беспринципный и развращенный деньгами, Амин ос-Солтан оставался фаворитом шаха вплоть до убийства властителя в 1896 г. Яхъя-хан Мошир од-Дойлы, Кавам од-Дойлы, Амин од-Дойлы и двое сыновей шаха, Зел ос-Солтан и Наджиб ос-Салтане, были среди его врагов. Но никто не мог повредить его положению: лишение Зела ос-Солтана благосостояния в 1888 г. часто приписывалось его влиянию.

Для Вольфа было удачей получить такого союзника по вопросу о реке Карун. Он оценил достоинства Али Асгар-хана и писал, что тот был хладнокровным, талантливым и разумным человеком, который внушал уважение всем, кто его знал.

Его обвиняли в симпатиях к России; но однажды он мне сказал: «Мне необходимо удерживать равновесие между Англией и Россией. Россия имеет границу с Персией в 1200 миль, и без объявления войны она может в любое время нанести огромный урон Персии, поднимая против нее некоторые приграничные туркменские племена».

Надежды Вольфа на Амина полностью оправдались. Шах и его премьер-министр искали британской поддержки против постоянно увеличивающегося русского давления. Поведение князя Долгорукова в Тегеране было оскорбительным, но холодная непримиримость И.А. Зиновьева, директора Азиатского департамента Министерства иностранных дел, прежнего посланника в Тегеране, пугала еще больше. Персидский посланник в Вене однажды сказал князю А.В. Лобанову-Ростовскому, что английская ориентация его правительства была вызвана поведением самих русских. Персы начинали подозревать, что Россия преднамеренно пыталась принизить Персию и затруднить рост ее торговли и развития из эгоцентричных соображений превосходства. Комментируя претензию персидского дипломата, Владимир Николаевич Ламздорф, помощник Гирса в Министерстве иностранных дел, пометил в своем дневнике: «Эти соображения не являются несправедливыми, и министр (Гирс) не один раз говорил об этом, обращая внимание Зиновьева на опасную манеру запугивания и постоянных отказов на персидские запросы.

Персидскому правительству русское неудовольствие могло дорого стоить. Слова Амина ос-Солтана о возбуждении Россией туркменских племен относились к бунту, который только что был подавлен. Он был вызван, без сомнения, традиционно плохим управлением со стороны Персии. На подавление его правительство бросило войско в тринадцать тысяч человек. Правители Хорасана и Астарабада, ханы Кучана и Боджнурда неумело вели военную кампанию и украли жалованье своих солдат. Дошло до того, что полки в две тысячи человек бежали с поля боя от нескольких сотен туркмен. Бунт был подавлен с помощью предательства, когда правительству удалось посеять разногласия среди племен, а главаря мятежников Хаджи Назар-хана из племени Атабай заманили в западню и убили. Русские не сделали ни шага. Однако персидское правительство не пропустило тот факт, что туркмены были вооружены русскими винтовками.