Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [141]

Действительно, русская активность в заливе резко усилилась весной и летом 1901 г. Средствами закрепления здесь русского присутствия служили торговля, судоходство и новые консульства. Генеральный консул Британии в Санкт-Петербурге Мичел докладывал, что по приказу великого князя Александра Михайловича летом 1900 г. в Персидский залив для изучения торговли в тамошних портах был направлен штатный журналист «Нового времени» Сыромятников, подписывавший свои материалы псевдонимом Сигма. После возвращения он представил Витте доклад, в котором утверждалось, что там имеется потенциальный рынок для русского сахара. В то время в заливе продавался только французский сахар, причем низкого качества. Имелся также рынок для керосина, хлопковых и шерстяных изделий, зерновых спиртов и т. д. Для торговли, однако, была бы необходима пароходная линия, которую пришлось бы субсидировать правительству, иначе она не смогла бы конкурировать с британцами. Следует также открывать русские банки и консульства. Наконец, Сыромятников рекомендовал постоянно держать в заливе русский военный корабль и организовать угольные базы в Бушере и Басре.

Плавание старого торгового судна «Корнилов», которое вызвало горячее одобрение парижской прессы, возбудило надежды в Санкт-Петербурге и испугало англичан, оказалось бедным событиями и неприбыльным. В октябре «Корнилов» зашел в Бендер-Аббас и выгрузил 5 тысяч ящиков керосина. В Ленге он выгрузил три тюка хлопковых изделий, в Бушере 12 тысяч ящиков керосина и 100 ящиков стеклянной посуды. Затем он зашел в Басру, вернулся в Ленге и ушел из залива, увозя 4,6 тысячи мешков табака для Бейрута, 60 ящиков камеди для Одессы и Лондона, 17 тюков хлопка для Одессы и 2 ящика опиума для Александрии. Этим и ограничился оборот русской торговли в заливе в 1901 г.

Открытие русских консульств в портах залива было более простым делом. Консул в Басре Адамов получал детальные инструкции от посла в Константинополе, старого мастера средневосточной дипломатии, бывшего директора Азиатского департамента Министерства иностранных дел, а до этого посланника в Тегеране, убежденного англофоба И.А. Зиновьева. В своем исследовании английских деяний «Зиновьев подчеркивал, что Россия не может оставаться равнодушной к английским интригам в этом регионе, поэтому необходимо всеми способами бороться против английского политического и экономического доминирования в зоне Персидского залива».

Вид русских кораблей и консульств в Персидском заливе заставил Керзона возобновить его старую баталию с Уайтхоллом. 7 ноября 1901 г. он направил в Лондон депешу, в которой ссылался на свои меморандумы от 21 сентября 1899 г. и от 6 сентября 1900 г. «Последующие события, – писал он от имени правительства Индии, – более чем подтвердили прогнозы, высказанные в нашем письме, и придали дополнительный вес нашей просьбе ясно и четко сформулировать британскую политику в отношении этой страны». Керзон перечисляет преимущества, полученные в последнее время Россией. События последних двух лет укрепили его убежденность в том, что «вопрос Персии и Персидского залива вот-вот превратится в «критическую точку» центральноазиатской политики».

Обратившись непосредственно к заливу, вице-король писал: «Мы считаем, что последние сто лет поддержание главенства британского влияния в Южной Персии и Персидском заливе было само собой разумеющимся для британской государственности; хотя нельзя отвергнуть коммерческую конкуренцию других держав или законно противодействовать ей, все же нельзя допустить создание в этой части мира чужих политических интересов из-за серьезного ущерба для интересов Индии и, следовательно, Великобритании. Мы не знаем ни одного ответственного государственного деятеля, который не подписался бы под этим заявлением».

Переходя к фронтальной атаке на лорда Гамильтона и некоторых высокопоставленных чиновников министерства по делам Индии, Керзон утверждал: «В последнее время мы наблюдаем признаки готовности некоторых кругов отойти от этой позиции и считать, что политическое первенство, завоеванное Великобританией в этом регионе ценой огромных затрат энергии и средств, может безнаказанно оспорить кто угодно, и мы можем спокойно им поделиться».

Правительство Индии, снова заверяет Керзон, не имеет возражений против предоставления России коммерческого доступа к Персидскому заливу по железной дороге или иным путем, но «приобретение русским правительством политических прав в этом регионе было бы серьезной опасностью для Индийской империи; мы надеемся, что подобная идея или предложение будут, как и прежде, встречать энергичное противодействие со стороны правительства его величества».

Меморандум Керзона был распространен в министерстве по делам Индии и кабинете министров вместе с длинной запиской Гамильтона, обвинявшего вице-короля в том, что он не в состоянии предложить практические меры, которые могли бы быть реализованы в Персии. В свою очередь, увлекшись обобщениями, Гамильтон утверждал: «Наши претензии и политика в этой стране основываются на уходящем порядке вещей, а продвижение России базируется на современных силах и средствах, которые становятся все мощнее». Он снова повторил свое мнение, что развитие сети железных дорог изменило баланс сил на Среднем Востоке в пользу России. «Те силы на севере, которые поддерживают Россию, – военные, дипломатические и финансовые – прибывают, наши же находятся на ущербе. Русская дипломатия настолько уверена, что время на ее стороне, что ведет очень осмотрительную и осторожную игру, не давая нам никакой возможности остановить их продвижение угрозой войны, даже если бы мы того пожелали».