Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [130]

А. Гардинг почувствовал себя полностью разочарованным результатами консультаций, вызванных к жизни его августовским меморандумом 1902 г. Выводы межминистерского совещания 19 ноября 1902 г. показались ему «почти равносильными полному отказу» от британской позиции в Персии. Его беспокойство возросло летом 1903 г., когда внутренняя ситуация в Персии стала еще хуже. Русский посланник уже намекал великому визирю, «что, если беспомощность персидского правительства снова вызовет серьезные проблемы в Тебризе и других частях Азербайджана, русские войска будут вынуждены пересечь границу».

Большая война – одно дело, а обусловленный местными событиями ввод русских войск в Персию – совсем другое. Если вмешательство Британии ограничилось бы портами Персидского залива и Сеистаном, русские захватили бы всю остальную часть страны. Персия превратилась бы в русский Египет, «а влияние Англии умерло бы и было бы погребено так же тщательно, как влияние Франции в долине Нила после того, как полковник Маршан в Фашоде спустил триколор». Гардинг считал, что нужно не оставлять Персию, а вступать в союз с бахтиарами, арабами и другими племенами юго-запада и удерживать эту часть страны вместе с Исфаханом, «древней исторической столицей Персии». При этом Россия лишилась бы «всякого оправдания для продвижения дальше к югу под предлогом сохранения власти шаха в южной части его королевства». Россия, считал Гардинг, не стала бы рассматривать «участие Британии в умиротворении Персии как повод к войне».

Правительственная машина работает медленно. Наступил февраль 1904 г., когда правительство Индии внесло, наконец, свой вклад в дебаты, продолжавшиеся два с половиной года. Множество событий произошло с тех пор, как Гардинг писал свой меморандум. Россия успела глубоко увязнуть в дальневосточной авантюре, которая должна была взорваться войной с Японией. Витте, один из основных вдохновителей политики России в отношении Персии, уже не был министром финансов. Но британское правительство по-прежнему руководствовалось принципами, достигнутыми на совещании 19 ноября 1902 г.

Правительство Индии разделяло мнение С. – Дж. Бродрика, что в случае войны Персия вряд ли станет главным театром военных действий. Более того, Керзон не считал, что Россия намерена аннексировать Персию. Он продолжал давать удивительно корректный анализ образа действий России. Россия, убеждал он, «всегда предпочитает контролировать правительства тех стран, на которые желает влиять, через преобладающую форму правления и династию и использовать их как инструмент, посредством которого она может обрести высшее политическое влияние и бесспорный коммерческий контроль… Для этих целей необходимо, чтобы единица, с которой она имеет дело, на некоторое время стала настолько слабой, чтобы нуждаться в покровительстве, но все же не настолько слабой, чтобы окончательно развалиться на куски. Прикрытие в виде национального правительства должно оставаться в неприкосновенности, чтобы скрывать то, что в иных обстоятельствах выглядело бы как враждебные происки». Если бы русские войска вошли в Персию для подавления внутренних беспорядков и установления военной оккупации, британские силы должны сделать то же самое. «Мы должны войти как опора династии, чтобы обеспечить возвращение к статус-кво и спасти ближайшие к нашим границам части страны, или те части, где у нас имеются первостепенные интересы, от риска беспорядков… Но в первую очередь, хотя это может показаться парадоксальным, мы должны войти для того, чтобы ускорить, при надлежащих условиях, уход из страны русских, так же как и нас самих».

Керзон был согласен с Гардингом в том, что, в дополнение к Бендер-Аббасу и Сеистану, Британии следовало бы в случае прихода русских оккупировать Бушер и Мохаммерех; последний – как находящийся ближе всего к Тегерану. Однако самой надежной гарантией против продвижения России в Персию была бы имеющаяся у нее информация о последствиях таких действий. «Если она будет полностью убеждена, что продвижение на Тебриз или Мешхед немедленно вызовет продвижение британцев на юге, в первую очередь к портам в Заливе, она, вероятно, дважды задумается, прежде чем сделать шаг, грозящий столь многим в обмен на столь проблематичную выгоду».

Сколь бы ни были различны мнения британских государственных деятелей, военных и дипломатов, по поводу правильной политики в отношении России в Персии, все они были согласны в том, что Сеистан и Персидский залив жизненно важны для Британии и их необходимо защищать, если Россия решит оккупировать остальную часть страны.

«Сеистан – это плохо обработанный оазис посреди пустынь и болот». Это обширная земля, протянувшаяся вдоль границ Афганистана и Белуджистана, изолированная от остального мира сотнями миль почти непреодолимых песков и скал. Время от времени Сеистан процветал. Легенда сделала его домом великого защитника Персии Ростама, и до сего дня «могилу» его мифического отца Зала показывают любопытным путешественникам у обочины главного шоссе между Кайеном и Захеданом. С подъемом афганского могущества Сеистан на некоторое время попадал под руку мелких правителей Герата, Кандагара и Кабула, но во второй половине XIX века Персия восстановила свою власть над большей частью этой провинции. Спор с Афганистаном уладила в 1872 г. арбитражная комиссия, возглавляемая сэром Ф. Голдсмитом.