Борьба Миров, № 1924 03 - [12]
Мистер Сидней, в течение 4-х лет отлученный от этих ценных предметов, все еще не успел забыть их. В свое время он истратил немало денег на розыски. Но розыски были безуспешны.
— Приступим к делу, — прервал Роберт горькие размышления Сиднея. — Я вам нужен?
— Да, вы нужны мне. Дело, которое я хочу вам поручить, государственной важности.
— В области шпионажа или похищений?
— На этот раз вы не угадали: через неделю в Сенате сенаторы мистера Херста дают бой по-русскому вопросу. Они во всеоружии…
— Ха, ха, ха, — рассмеялся Говард. — У мистера Херста 320 газет, и ни одно министерство с ним не справится…
— Вы меня не поняли. У нас официальная пресса. Прибавим к этому официальные документы, скажем относительно России — и мистер Херст и его присные принуждены будут хотя бы на время уступить нам поле сражения.
— Значит — подделка документов. Срок неделя. Маловато, в особенности, если принять во внимание экспертов Херста. Я с ними уже имел дело.
— И все же необходимо сделать в неделю.
Говард минуту подумал:
— Ладно, сделаю.
— Желательно было бы одновременно нанести удар профессиональным организациям и рабочей партии…
— Можно…
— Вам прислать специалиста по-русскому вопросу?
— Лишнее, у меня свои есть.
Сидней подозрительно и удивленно взглянул на Роберта.
— Значит через неделю. Зная вас, мне не приходится сомневаться в качестве документов. О плате разговоров также не будет.
— Я думаю. Это будет стоить 50.000 долларов. Не согласитесь ли позавтракать со мной, Мистер Сидней. До 11 у вас еще добрый часок времени есть. К тому же дело, скрепленное добрым вином, дает хорошие результаты.
Сидней согласился.
ЧАРЛИ Смит и Билли уже тянули по второму стакану, когда в бар вошел Василий, слуга Говарда.
— Чарли, две бутылки из запаса Говарда.
— Сию минуту, Боб, иди с мистером Базилем в погреб. Пусть выберет.
Длинноногий Боб поспешил выполнить приказание. В погребе Боб сказал:
— У вас сидит Сидней. Я слыхал это из разговора Смита с шоффером.
— Да, он остался завтракать.
— Василий, как ты думаешь, зачем может Сидней жаловать к Говарду.
— Для мошеннической проделки. Ясно. — А какая проделка может быть в министерстве иностранных дел.
— Добыть сведения, документы. Ясно. — А теперь сообрази, какие дела сейчас волнуют министерство иностранных дел. — Русские, ясно.
— Василий, ты не коммунист, но Россию любишь, а потому нужно проведать о чем столковываются Говард с Сиднеем.
Василий взял вино и поспешил наверх к Говарду.
ПУТИ к скомпрометированию Советских Республик чрезвычайно скользки. До сих пор еще не издана карта Нью-Йорка, где черным по белому были бы отмечены пути, идущие от департамента министерства иностранных дел к одной из частей нашего города. Не будем же гордиться нашей прозорливостью до тех пор, пока не вскроются эти пути. Нам остается только заранее благодарить тех граждан, которые принесут в жертву времени достаточное количество исследовательских усилий и тем самым покроют ущерб, нанесенный государственному благоразумию.
Так заканчивалась передовица одной из влиятельнейших газет Херста…
— Молодчага Гартли Пан, — невольно вырвалось у Говарда. — Бьет птицу влет одним свистом, да еще стоя к ней спиной. Прием основательный, в особенности, если нет никаких следов. Однако, на этот раз мы вопреки министерским традициям изменим несколько географические очертания нашего дела. — Василий!
— Я.
— Мне придется сегодня уехать в Чикаго. Для Херста, Гартли и прочих крыс— я уехал в Россию. С мелкими делами сам расправляйся. Если Сидней будет звонить, отвечай, что дело на колесах. Позаботься о завтраке. Через полтора часа уходит поезд…
В это время в комнату врываются четыре «кольта», за которыми спокойный, как всегда, Роберт различает такое же количество парней.
В это время в комнату врывается…
Не спеша Роберт оправляет галстух и поднимает руки. Его примеру следует Василий.
— Ребята, только поскорей, — предупреждает Говард. — Через полтора часа поезд. Я еще не завтракал, и кое-какие дела не закончены. (Вдруг узнает Боба). Боб, твое поведение мне совсем не нравится! Если ты действительно почувствовал прилив способностей — обратился бы ко мне. Я нашел бы тебе более верную работу.
— Мистер Говард. Можете опустить руки. Мы зла вам не желаем. Брать ничего не намерены. Хотим только изолировать вас от одного дела и для того..
— Хотите меня арестовать на время. Так я вас понимаю?
— Да. Вас и для приятного общества вашего слугу.
— Неужели от Херста?
— Можете не беспокоиться, с Херстом мы ничего общего не имеем.
— Понимаю, — вскрикнул вдруг Говард. — Рабочие организации…
— ВАСИЛИЙ, — шепчет Говард, — нам нужно доползти до телефона.
— Ясно.
Оба узника перекатываются по ковру. Телефон на ночном столике. Роберт зубами дергает шнурок. Трубка падает на ковер, между ним и Василием.
— Теперь продвигайся ближе. Так. Вообрази, что у тебя не пара рук, а один протез. У меня тоже, но воля, управляющая нашими протезами, едина — Понимаешь?
— Ясно.
— Теперь приложи трубку к моему уху, которое чуть не стало ослиным. Так.
— Будьте добры 12-34-48… Благодарю… Гуч, ты у телефона? Ты мне нужен, как акушерка роженице… лети на вокзал и поезжай в Чикаго… На улице Вашингтон, в 47 номере, 27-м этаже, 914 квартире найдешь Эдуарда Вильнея… Всеми своими ногами становись на его душу, и не сходи до тех пор, пока не будут готовы документы, о которых я ему сообщил. Напомни ему, что их будут изучать лучшие эксперты. С документами мчись обратно и сдай их мистеру Сиднею в понедельник, 12 часов утра. Ни минутой позже. 10.000 долларов будут внесены на твое имя… Да. Да… Я страшно занят. Уезжаю. До скорого.
