— Гренада обильно снабжена припасами всякого рода, — сказал Фердинанд, — мы в нынешнем году не можем с успехом осаждать ее; но если мы опустошим теперь ее окрестности, то на будущий год ей нельзя будет запастись припасами, и мы заморим ее голодом.
Так и было: долины, окружавшие Гренаду, изумительно роскошные и плодоносные, были опустошены войсками испанскими. На берегах славного канала, орошавшего луга и поля, под самыми почти стенами города, король Фердинанд, с великою церемонией, посвятил в рыцари своего молодого сына Хуана, почти мальчика, которого в первый раз взял с собою на войну. Герцог Медина Сидония и Маркиз Кадикский были восприемниками принца, а затем посвящены были в рыцари многие знатные молодые Испанцы. И принц Хуан, и они горели желанием отличиться.
Войска испанские, опустошив окрестности Гренады, подошли под самый город. Злосчастный и недостойный Боабдиль, запершись в Альгамбре, равно боялся и своих подданных, и Испанцев.
Не всегда испанские набеги на Гренаду оставались безнаказанными. Муса-Гасан не дремал и однажды застиг значительный отряд испанский, перебил множество храбрых рыцарей, изранил других и принудил остальных к поспешному отступлению. В этой схватке был навеки изуродован маркиз Виллена, которой потерял возможность владеть правою рукой, когда он защищал своего брата и верного слугу, которые были оба убиты подле него.
Близ Гренады, не более как за два льё[2], на высоком, неприступном утесе стоял принадлежавший Маврам замок, называемый Рома. Когда маврские поселяне бывали застигнуты Испанцами, они в этой крепости искали убежища и часто пригоняли туда, в дни опасности, стада свои. Гарнизон Ромы научился искусно отворять ворота свои преследуемым и захлопывать их пред Испанцами, готовыми вторгнуться в крепость.
Однажды утром под стенами Ромы показались скачущие Мавры, которые гнали пред собою стада и двух испанских пленных. Подскакав к крепости, богато одетый, по-видимому благородный Мавр объявил, что он со своим отрядом сделал набег на испанские владения, забрал стада, но опасается внезапной погони и нападения прежде, чем он достигнет Гренады. Он просил немедля впустить его в крепость. Часовые сошли со стен и отворили ворота. В одно мгновение табун лошадей, стадо быков с Маврами, похожими на горцев, и двумя рыцарями, молодым и старым, их начальниками, вошли и запрудили дворы крепости. Внезапно раздались крики; испуганный гарнизон бросился к оружию, но было уже поздно. То были Мавры, испанские вассалы, под предводительством Сиди-Селима и его сына, которые, желая доказать Фердинанду свою преданность, взяли обманом неприступную, столь важную для Гренады крепость. Эта измена родине покрыла Сиди-Селима позором. Он однако не осмелился предать обезоруженный им гарнизон, соотечественников и единоверцев во власть Испанцев и позволил ему уйти в Гренаду; но это мнимое великодушие изменника вызвало в Гренаде общее и справедливое негодование: Сиди-Селима проклинали и призывали на его голову и голову его сына все кары небесные. Но как описать ярость и презрение Мавров, когда они увидели, что и Эль-Сагал, их бывший король и вождь, покинул свое горное убежище, сошел в долину и присоединился к Испанцам. И он изменил своему отечеству из ненависти к Боабдилю. Когда жители Гренады увидели знамя Эль-Сагала, развевающееся óбок с испанским знаменем, они разразились воплями и проклятиями. Таким образом, сами Мавры, сражаясь между собою, помогали врагам своим и уничтожали свой народ, порабощали чужеземному владычеству свое некогда могущественное и славное королевство. Измена Эль-Сагала примирила Боабдиля с жителями Гренады. Они позабыли его малодушие, его низость и приняли его с криком радости, когда он из Альгамбры вошел в Гренаду. Он понял, хотя и поздно, что ему нельзя было ожидать пощады от Фердинанда и что единственное спасение находится в связи с освобождением Гренады. Между тем со всех сторон Мавры стекались в Гренаду. Горцы, храбрые и отважные жители Сиерры-Невады, оставили свои высоты и пришли сражаться под знаменем столь же храброго и отважного, как они, Мусы-Гасана. Цвет маврской молодежи и рыцарства собрался около него и Боабдиля. Единодушие, хотя, к сожалению, весьма позднее, обнаружилось наконец в Гренаде.
Боабдиль решился прежде всего взять обратно ближайшую крепость Альедин и после неимоверных усилий успел в этом. Ободренный успехом, он забрал назад и другие крепости, находившиеся близ Гренады, и прибег к последней мере. Он провозгласил священною войну для защиты веры предков и тем привлек к себе и тех, которые объявили себя вассалами испанского короля. Они большими партиями оставляли места, где были водворены, и спешили в Гренаду.
Однажды, когда маврский отряд забрал большой транспорт, шедший в Басу, со множеством богатств и значительным числом купцов и женщин, он был, в свою очередь, застигнут Испанцами ночью, когда уже возвращался в Гренаду. Испанцы, под предводительством графа Тендилья, появились из оврага, где сидели в засаде, уничтожили почти всех маврских солдат и рыцарей и отбили взятых ими пленных и богатую добычу. Граф отдал купцам их деньги и товары, женщинам — их драгоценные украшения и наряды и возвратился к себе. Когда он входил на гору, на которой был построен город Алькади-ла-Реаль, жители встретили его с восторгом, и жена, которую он долгое время не видал, разлученный с нею войной, вышла ему навстречу. Граф привел с собою 40 великолепных арабских коней, привез множество богатых и дорогих лат, оружие всякого рода, которое захватил у Мавров.
